— У меня мандат есть! — выкрикнул я.
— Да мне воблу ржавую положить на твой мандат! Надо было, конечно, засветить Карасю кулаком по макушке, а пока он будет занят извлечением собственной головы из собственной же грудной клетки, по-быстрому обшарить его на предмет артефактов и удрать. Но все-таки сентиментальный я бес, человеколюбивый… Матрос ведь согрел меня этим проклятущим халатом, а я ему — по макушке…
Кто-то — совсем уже рядом — заулюлюкал. Кто-то засвистел. Это матросы, видимо разобравшись в сути происшествия, надвигались на меня нестройной, но угрожающей колонной. Я буквально кончиком хвоста почувствовал, что до разъяренного вопля: «Братишки, наших бьют!» — осталось чуть меньше секунды.
— Два литра! — догадался выкрикнуть я. Карась ослабил хватку.
— Три! Четыре! — Я досчитал до пяти и замолчал.
— Чего ж ты сразу не сказал? — отпуская колоду, проговорил балтиец. — Предупредил бы, что торговаться надумал, а не безобразничать, все миром бы и решили. Братва, отбой! — свистнул он по адресу матросов, приблизившихся уже почти вплотную. — Ну, товарищ гражданин начальник, гони горючее.
— У меня при себе нет, — сказал я и, увидев, как недоверчиво вытянулось лицо матроса, заторопился: — Но клятвенно обещаю сквитать долг на первой же железнодорожной станции.
— Клятвенно? Поклянись!
— Чтоб мне вовек моря не видеть! — подобрал я приличествующую моменту клятву — и не прогадал.
Глаза Карася увлажнились.
— Верю, — проговорил он дрогнувшим голосом.
— Но и ты поклянись, что больше ни к одной финтифлюшке, украденной из кабинета Черного Барона, пальцем не притронешься! — постарался я не упустить момент.
— Что тебе так дались эти финтифлюшки? Ну как же ему объяснить?
— Это… Это… Не финтифлюшки вовсе, а смертоносные ловушки, бароном зловредно разложенные по кабинету как раз на случай того, если кто-нибудь к нему незвано вторгнется. Пламенный Жезл как шарахнул, помнишь?
— Ага, — открыл рот Карась. — Вот гад-то! А ты как в эту тайну проник?
— Революционная бдительность. Так ты будешь клясться или нет?
— Ну, клянусь… Боже меня упаси, если я еще раз… — Он поднял пальцы для крестного знамения, и я еле удержался от того, чтобы не отпрыгнуть.
— Да не так! Не так!
— Чтоб мне моря вовек не видать, — опустив руку, проникновенно произнес Карась.
Пронзительно, долгим коровьим стоном загудел паровоз.
— Третий гудок! — крикнул я. — Бежим скорее!
В общем, на поезд мы запрыгивали уже на ходу. Но запрыгнули довольно удачно, и места для нас нашлись. Едва отдышавшись, балтиец проговорил:
