1 ); восторженные крики то и дело раздавались в зале, а молодая женщина, сидевшая впереди Эммы, заплакала.
— Подожди минутку, — шепнула Мад. — Сейчас она начнет об англоязычных народах, о врагах в наших рядах, которые разрушают вековые традиции, чувства и все прочее, за что боролись наши предки, отцы-пилигримы, отплывавшие на крохотном «Мейфлауэре»[6]2 .
Эмма подождала, — и точно, она начала. Даже про «отцов-пилигримов».
— Итак, — продолжала миссис Морхаус, повышая голос ближе к заключению речи, — перед тем как представить вам нашего доброго друга Марту Хаббард — вот она, рядом со мной на трибуне, — специально прилетевшую из Новой Англии, чтобы поговорить с вами, — хочу снова напомнить о том, что сказал премьер-министр на прошлой неделе: для того чтобы выжить, мы должны оказывать присутствующим здесь американским войскам полную поддержку и, более того, доброжелательный прием. Более того, будем настороже против ведущих подрывную деятельность и все, как один, приложим руку к делу укрепления СШСК.
Она замолчала, и первые ряды зрителей взорвались аплодисментами. Средние ряды выразили энтузиазм скромнее, ну а задние ряды затопали ногами, что можно было расценивать как угодно. Аплодисменты затихли, и депутат, бодро улыбаясь, посмотрела на своих избирателей и сказала: «Вопросы, пожалуйста».
Эмма с ужасом ощутила, что бабушка зашевелилась, и не успела она схватить Мад за полурасстегнутое платье, как та уже была на ногах.
— Миссис Морхаус, мы, несомненно, благодарны вам за выступление на собрании, но мне хотелось бы узнать, — не сочтите дерзостью с моей стороны, — когда вы в последний раз прикладывали к чему-либо руку и конкретно к чему?
По залу пробежал шепот; кто-то крикнул: «Позор!», а голос с задних рядов, довольно похожий на голос Тома Бейта из рыбной лавки, громко произнес: «Давай, давай, старушка».
Депутат от Среднекорнуолльского округа, поднаторевшая в отражении нападок, не потеряла спокойствия. Сначала она не узнала странную пожилую женщину, обращавшуюся к ней из середины зала. Какая-то эксцентричная особа, подумалось ей, зашла на собрание, основательно набравшись в пабе.
— Это образное выражение, — ответила она, приветливо улыбаясь, — может, не слишком оригинальное, но, как мне кажется, всем понятное.
В задних рядах развеселились, послышался смех, что явно шло вразрез с планами организаторов собрания. Как ни говори, но повод для сбора достаточно серьезный. Эмма, покраснев от смущения, недвижно уставилась в спину сидящего перед ней мужчины. Миссис Морхаус, пожав слегка плечами и приподняв брови, повернулась к полковнику Чизмену. Полковник Чизмен смутился еще больше, чем Эмма, так как узнал в задавшей из середины зала вопрос фигуре черты той леди Макбет, что приглашала его к чаю. Он зашептал на ухо депутату парламента. Та понимающе кивнула, и улыбка исчезла с ее лица.
