Гнев Терри, казалось, поутих. Он задумался. С усилием поднявшись со стула, он заковылял к двери.
— Пойду к Джо, — спокойно произнес он. — Вик, спасибо тебе за помощь. Рад, что ты выпроводил этих типов.
Мад дождалась, пока он выйдет за дверь, потом повернулась к сыну:
— Я думаю, с ним ничего плохого не случится, как ты считаешь? Так или иначе, морские пехотинцы ушли…» И как они только посмели тронуть Джо?! Если бы я была там!
— Я очень довольна, что тебя не было, — сказала Эмма. — Папа — да, но только не ты.
Бабушка проигнорировала ее выпад.
— Ты не можешь поговорить с кем-нибудь из начальства? — обратилась она к Папе. — Кто такие это были, почему не послали тех, кого мы знаем? Лейтенант Шермен явно положил глаз на Эмму, и хотя он довольно глуп, но неизменно вежлив.
— Мама, дорогая, если ты думаешь, что военные, американцы или, уж коли на то пошло, наши, ходят с ордером на обыск, перерывают комоды и, приставив к стене, устраивают допрос недовольным девятнадцатилетним подросткам — и все это для развлечения, то ты глубоко заблуждаешься. Я не сказал об этом при Терри, но из слов капитана Кокрэна я понял, что о пропавшем уже практически два дня нет никаких известий. Они опасаются, что произошло самое худшее и его кто-то прикончил. Кроме того, начальство глиняного карьера доложило о пропаже гелигнита. Так что морские пехотинцы имели полное право так действовать, хотя с Джо они обошлись слишком круто; короче говоря, я не собираюсь связываться ни с каким начальством.
Эмма посмотрела на бабушку. Она надеялась, что спор на этом закончится. Продолжение его только нарушило бы все достигнутое. На Папиных щеках и так уже появились два маленьких красных пятнышка — он начинал выходить из себя.
— Я не успела прибрать в спальнях, — вмешалась Эмма. — В комнате для гостей и переворачивать-то нечего, но в твоей комнате они открывали каждый ящик и все шкафы.
Эта тирада адресовалась Мад, которая попалась на крючок.
— Пошли, — сказала она, — я должна увидеть самое худшее, пусть даже это будет стоить мне очередного сердечного приступа.
— Только, ради Бога, будь осторожней, — убеждал ее сын. — Такое возбуждение вредно. Эмма уберет твою комнату, да. там и так всегда погром, а шкафы у тебя набиты линялыми джинсами, совершенно не подходящими для семидесятидевятилетней женщины. А твои таблетки? Не пора ли тебе принять таблетки? Я позвоню Бевилу Саммерсу…
— Замолчи, — сказала Мад. Когда они оказались наедине в ее спальне, она присела на кровать и обозрела беспорядок. — Могло быть и хуже.
