— Извините за собачку, мэм. Один из моих людей виноват, неправильно оценил ситуацию.
Удивительно. Американский акцент. Так что это действительно какие-то совместные учения. Эмма взглянула на бабушку, которая не выразила никаких эмоций.
— Это не моя собачка. Ее хозяин мистер Трембат, фермер, и это очень ценная собака, точнее была такой.
— Фермер получит компенсацию, мэм, — ответил солдат. — Все сведения о нанесенном ущербе будут рассмотрены быстро, и меры будут приняты. Пока что я порекомендовал бы вам не выходить из дома до тех пор, пока не получите соответствующее извещение. Благодарю за внимание, мэм.
Он снова отдал честь, но эти любезности на Мад не подействовали. Она шагнула вперед по садовой дорожке, и солдат был вынужден отступить на шаг.
— Не могли ли бы вы объяснить мне, что происходит? — произнесла она громко и отчетливо, словно обращаясь к последнему ряду галерки.
— Простите, мэм. Могу сообщить лишь, что в стране введено чрезвычайное положение. Слушайте местное радио или смотрите телевизор. Где-то через час передадут важное сообщение. Спасибо, мэм.
Щелкнув каблуками, он развернулся, пошел по тропинке, захлопнул за собой калитку и бодро зашагал по дорожке к шоссе. Его братья по оружию уже удалились в том же направлении.
— Что он такое сказал о чрезвычайном положении? — спросила Эмма.
— То и сказал, — сухо ответила Мад. — Сделай мне чашку кофе — и передай Дотти, чтобы она продолжала подавать завтрак. Сейчас ровно девять тридцать пять. Если он сказал правду, то похоже, что в десять передадут какое-то сообщение. Включи к этому часу радио на кухне, хорошо? Я включу телевизор. Если будет что-то интересное, я крикну тебя и мальчишек. Это касается нас всех, детей и взрослых.
Эмме ничего не хотелось есть, даже хлопьев. Невозможно забыть, как испуганная, загнанная собака мгновенно превращается в ничто. Цепь за цепью, люди поднимались на холм. Сэм был в состоянии шока…
На кухне завтракали, но атмосфера была напряженной. Терри, получив от Мад выговор, выглядел мрачно, его красивое лицо потемнело от обиды. Энди, без всякого объяснения изгнанный из комнаты, которую он делил с Сэмом, был явно расстроен. Дотти сидела во главе стола с каменным лицом. Эмма нагнулась к радиоприемнику и включила его. Передавали «Край надежды и славы».[1]
— Мад думает, что в десять будет какое-то сообщение, — сказала Эмма. — Солдат, который привел Сэма, сказал, чтобы мы слушали радио. Еще он сказал, что в стране введено чрезвычайное положение и никто не должен выходить из дома.
