- Бешеная, спасайся!
От этого вскрика в Гирше-Эле проснулся бывший солдат и современный топорник - он бросился в угол, к ухватам, успев крикнуть жене:
- Ентэ, хоронись! Мах ды тыр цу!
Болезненно ссутуленная Ента и теперь, как почти всегда, стояла около приоткрытых дверей боковушки. Она и шмыгнула туда, сделав "мах ды тыр цу", защелкнув за собой фанерную дверку.
Дядька Евхим, Аресь и я как сидели, так и не успели встать.
- Из горшка вон лакает! - кричал из-под самого потолка Грамузда. - Бей, Гирш, чего ты смотришь!
На полу у печки стояли два чугунка-столбуна, один с водой, а другой с очищенной картошкой. Гирш замахнулся, стукнул ухватом по потолку и трахнул по чугунку. Столбун повалился, покатилась картошка и полилась вода.
- Пена, пена на морде! - кричал Грамузда. - Бешеная, Гирш!
Ухват снова к потолку и - по сучке. Перелет! Еще раз - мимо!
Но тут уже опомнился Аресь. Еще не встав с лавки, он наклонился в сторону от своей "винтовки", проворно для него схватил свою Мольку, как кошку, тяжелою лапой под живот, и та, даже не пискнув, очутилась у него под сермягой, за пазухой. Опять же с невероятной для него проворностью Винтовка сиганул мимо растерянного, с поднятым оружием Гирша в сени и - во двор.
- Гирш, не иди за ним! - кричал Грамузда. - Он ее сам придушит, ему это не впервой!
Потом уже спрыгнул со скамеечки на пол.
- Ну, слава богу, - сказал, садясь. - Все обошлось хорошо. Даже столбуна не разбил. Пехота, братец Гирш, все-таки пехота! Другой сомлел бы со страху, а ты... Вон, на Зайца глянь, еще никак не отойдет.
Дядька Евхим и тут смолчал. Только головой покачал да улыбнулся.
И я сдержался, не захихикал даже теперь.
А Гирш между тем немного отдышался, поставил оружие в угол, подпоясал фартук, сел на свое сапожницкое место и приказал в боковушку:
- Ентэ, мах а порядок!
Она послушно и тихо, видать, все еще испуганно вышла и начала убирать около печи.
- Пехотэ, - сказал Гирш-Эля. - А думаешь, ты, Грамузда, воевал? На своем кобыле, в своем кавалерия? Ваш, русский, воевал? Ваш только воймяцасына и лежит! Фарфалн мит ды ганцэ постройкес!* А я? - Тут в нем окончательно проснулся бывший императорский пехотинец, он подхватился и приказал: - Ентэ, гиб а ухват!
______________
* Пропал со всеми постройками! (еврейск.)
Ссутуленная тихоня разогнулась, бросила тряпку, ступила в угол с ухватами, взяла ухват и, как светильник, рожками вверх поднесла его мужу, а сама приостановилась у двери в боковушку.
