– Извините, сама в отъезде, на Кубани делится опытом, обещала завтра быть, может, и вас примет, – сказал он это вроде бы и без задней мысли, а по лицу, изрядно помятому жизнью, скользнула ироническая усмешка.– Я и о вашем приезде узнал случайно, от бухгалтера, сама забыла мне передать. Бабий ум короток, а тут еще заботы невпроворот – то в Кремль надо, то на ученый совет в академию, или опыт передавать. Нарасхват, знаете ли...
В нашу беседу вторгся неизвестно откуда появившийся мужик в треухе, ватнике и валенках, потянутых автомобильной камерой. Он заголосил сразу на высокой ноте:
– Ездите?! Смотрите!? Ездийте, ездийте, смотрите на горе наше, на нищету нашу! Как же, первая женщина, дважды Герой Социалистического Труда, доверенная самого... Кого?.. О-го-го! Сказал бы, да боюсь подвести вас. С меня взятки гладки, я деревенский придурок, а вы, небось, в чинах, поотрывают вам языки, чтоб не болтали...
Николай Ефимович, вроде бы не слыша воплей, сказал:
– Может, зайдем в правление?
Поднимаясь по ступенькам, Лишай попросил:
– Я хотел бы для начала баланс посмотреть за прошлый год. Бухгалтер на месте? Мне с ним сподручней потолковать, я сам колхозную бухгалтерию вел добрый десяток лет.
– Бухгалтер на месте, да баланс в сейфе у хозяйки, она его никому не открывает...
– Тогда посмотрим хозяйство, с народом поговорим.
– Уже поговорили, – Николай Ефимович кивнул головой на дверь, из-за которой все еще доносилось выступление аборигена.
– Актив завтра соберем? Надо же договор на соревнование обговорить, – не унимался Лишай.
– Может завтра. Соберем, – неопределенно буркнул хозяин. – Идем на колхозный двор?
Больше других мне запомнился огромный, как ангар, коровник, потому что такого огромного я прежде не видел. В предназначенном для четырехрядного содержания коров помещении стоял туман. В одном краю, на бетонном, мокром полу, без подстилки стояло десятка три мохнатых холмогорок. Грязные и мокрые, обросшие инеем, они понурились над пустыми кормушками.
– К обеду барду[1] привезут со спиртзавода, ждут, – равнодушно пояснил Николай Ефимович.
– Ревматизм у всех? – спросил Лишай.
Он устало кивнул головой.
– Еще чего покажешь?
– Ничего. Разве только постройки. Скотина вся пошла под нож. Еще и прикупили, чтоб вытянуть 285 центнеров. Теперь всю зиму будем коров и поросят собирать с миру по нитке.
А деньги откуда? – настырный Лишай лез с вопросами.
– Оттель, все оттель, – Николай Ефимович ткнул пальцем в небо, он не скрывал раздражения.– Колхоз закредитован по самое некуда. Еще что-нибудь хотите посмотреть?
