– Да, конечно. Но я вижу, что мне одному не справиться.
– Выше нос, старина! – уже весело сказал Мишель. – Мы опять вместе, как семнадцать лет назад... А теперь, знаешь что? Поедем разомнемся, подышим свежим воздухом. Только куда? В Булонский лес или Венсенский?
– Что за вопрос, Мишель! – Бертон недолюбливал аристократический Булонский лес. Ему, как и Шови, больше по душе был демократический Венсен.
– Да, да, конечно, Венсен! – кивнул Шови.
Они вернулись к машине и понеслись на юго-восток.
У Шови был прекрасный баритон. И сейчас, шевеля баранкой, он тихо напевал песенку из музыкальной комедии «Крошка Лили», незатейливую песенку, которая нынче была на устах у всего Парижа:
Завтра настанет день,
И снова придет любовь.
И парень придет, насвистывая, завтра.
Он весну приведет за зеленые листики завтра.
И ты улыбнешься. И, как всегда,
Любить еще будешь и будешь страдать,
Завтра настанет день! Завтра!
Над Парижем занимался рассвет. Розовая полоска над рекой обещала солнечную погоду.
ЭПИЛОГ. «АРГУС» ОБРЕТАЕТ ХОЗЯИНА
Наша повесть подходит к концу. Читателю небезынтересно будет познакомиться еще с одним документом – выдержками из дневника Виктора де Люге, варшавского корреспондента одной из крупных буржуазных парижских газет.
"Июль, 24.
Сегодня, получив из Парижа поздравления от друзей и знакомых, я узнал, что мне исполнилось тридцать пять лет. Странно... Я почему-то чувствовал себя шестидесятилетним. Именно таким я представляю самого себя, когда, случается, перечитываю собственные корреспонденции в нашей газете. После редакционной правки они выглядят так, как будто текст перед набором протаскивался через все канализационные трубы Парижа – столько в них содержится злопыхательства и старческого брюзжания. Мое имя, которым не забывали подписывать эту стряпню, стало приобретать соответствующий «аромат». Еще недавно кое-кто считал меня «молодым талантливым журналистом», теперь многие называют меня «асом холодной войны». Что-то жуткое, дряхлое мерещится мне в сочетании этих слов. Особенно сегодня, когда я узнал, что мне – всего лишь тридцать пять. Но я по-прежнему стар, по-прежнему мудр, я знаю, что деньги не пахнут...
В честь юбилея я пригласил свою приятельницу, журналистку из Лондона Мэри Лин поужинать в одном из варшавских ресторанов. Мэри согласилась – значит, я все еще нравлюсь женщинам.
Июль, 26.
Бар варшавского пресс-клуба – это место, где частенько имеют отражение самые невероятные слухи. Наша журналистская братия – я имею в виду собственных корреспондентов крупных иностранных газет правого толка – в курсе всех предполагаемых событий. Даже тех, которые на самом деле никогда не произойдут.
