Петр не знал, какую форму имел Мурзик под землей, но его наземная форма оставалась, по-видимому, постоянной. Зверь каким-то невероятным способом прогонял мельчайшие элементы своего тела, возможно, даже молекулы или атомы сквозь молекулы или даже атомы земли и при этом не распадался...
Петр был поставлен в тупик. Он не представлял, каким образом Мурзик передвигается под землей, не взаимодействуя с ней. Ведь там, в глубине, лишившись плотности, он должен был бы падать к центру планеты, подчиняясь законам гравитации...
Поразмыслив немного, Петр решил, что Мурзик все-таки наземный житель, а его способность уходить в недра просто защитная приспособляемость, оставшаяся от тех времен, когда на планете могли водиться хищники. Судя по всему, Мурзик нырял в землю, как в воду: на небольшую глубину и на малый срок. Но даже это было слишком фантастично!
Петр решил не ломать голову, оставил это удовольствие биологам. Он просто бегал за одуревшим от радости, похоже, долго скучавшим от одиночества Мурзиком и совсем забыл о своем положении и целях, которые преследовал, оказавшись на этой равнине.
"Э, приятель! - вдруг остановился он. - Ты чего это разбегался?! Там люди тебя ищут, волнуются, а ты тут придуриваешься!" Петр устыдился своего поведения и, крикнув: "Хватит, Мурзик!" - пошел к вещам.
Мурзик, встав столбиком, очевидно, решил, что это продолжение игры, и погнался за Петром. Он нырял в землю и снизу толкал Петра спиной то в одну ногу, то в другую.
- Хватит, Мурзик! - тоном приказа повторил Петр, навешивая на себя вещи. - Мне пора идти! До ночи нужно пройти километров двадцать.
Мурзик постоял вертикально, глядя вслед уходящему Петру, потом как-то огорченно крякнул и с понуро повисшими усами потек за ним, не желая прекращать игру. Несколько раз он пытался затеять новую возню, но Петр не обращал внимания на его тычки снизу и, спотыкаясь, упорно шел дальше.
Мурзик наконец сообразил, что ему больше ничего не светит, еще минут десять беззвучно сопровождал Петра, а потом куда-то исчез. Петр иногда оглядывался, но Мурзик точно в воду канул... Или в землю...
После захода Церуса Петр быстро надул аварийную палатку и, не ужиная, лег спать. Ночью он несколько раз просыпался от страшных своей непонятностью звуков снаружи палатки. От них по коже пробегал мороз, и Петр, зная, что внешняя поверхность палатки пылает сейчас огненными сполохами и это не подпустит к ней никакого зверя, тем не менее прижимал к себе остывшее ложе карабина.
