Кеннет сказал себе, что ему не удалась бы даже такая картина. Он уже поднимался по лестнице, когда услышал за спиной мужской голос.
– Как вам нравится Сократ, капитан?
Кеннет резко обернулся и увидел перед собой друга сэра Энтони – лорда Фрейзера, который, по всей вероятности, только что вошел.
– Картина весьма впечатляет, милорд. Это ваша работа?
С довольным видом Фрейзер снял шляпу и стряхнул на пол капли дождя.
– Я написал ее лет пять назад. После того как я выставил ее в Академии, на меня посыпались заказы, от которых я, естественно, отказался. Я джентльмен, а не торговец. Так как сэру Энтони понравилась моя картина, я подарил ее ему.
«Сэр Энтони выразил свое восхищение только из вежливости, – подумал Кеннет. – Просто ему не хотелось огорчать друга. Картина ничем не примечательна».
Оставив свое мнение при себе, Кеннет продолжал:
– Конечно, я наслышан о вас, но вашу работу вижу впервые. Это для меня большая честь. Насколько мне известно, у вас много картин на исторические темы.
– Конечно. Только они заслуживают внимания серьезного художника. Вы знакомы с работами сэра Джозефа Рейнолдса о манере письма великих художников? Там он прекрасно говорит о влиянии живописи на развитие человечества. – Фрейзер поджал тонкие губы. – Жаль, что Энтони приходится писать портреты, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Будь у него время, лучшего художника на исторические темы трудно было бы сыскать.
Хелпс, кучер, совершенно точно подметил неискренность лорда Фрейзера. Несмотря на то, что они с сэром Энтони были добрыми приятелями, по всему чувствовалось, что Фрейзеру не дают покоя лавры его друга.
– Не знаю, как насчет исторических полотен, но его портреты просто великолепны, – сказал Кеннет. – Особенно портрет леди Ситон, который висит в его кабинете.
– Я помню день, когда он начал писать этот портрет, – заметил Фрейзер с отрешенным видом. – Тогда мы устроили пикник на лужайке недалеко от Рэйвенсбека. После того как мы распили бутылку шампанского, Энтони сказал Элен, что она выглядит великолепно и ему бы хотелось увековечить ее на полотне. Он немедленно отправился домой за холстом и красками, сказав, что боится упустить прекрасное освещение. Мы тогда еще посмеялись над ним, решив, что только чудак сможет работать на открытом воздухе, когда в мастерской гораздо лучшие условия. Однако портрет получился великолепным. – Фрейзер сокрушенно покачал головой. – Не прошло и нескольких недель, как Элен погибла. Острая боль пронзает мне сердце, когда я вспоминаю слова Энтони о том, что он хочет увековечить Элен.
