Шум на улице свидетельствовал о том, что толпа собралась немалая. Там был даже духовой оркестр. Играли музыканты плохо. Дрю занялся тем, что стал вылавливать фальшивые ноты, чтобы только не думать о казни.
Казалось, Симмз и охранник с ружьем появились слишком рано. Шериф вставил ключ в замок решетки:
— Пора.
Дрю встал и надел шляпу, слегка сдвинув ее на лоб, словно садился играть в покер с незнакомцем и хотел показаться ему невозмутимым. Потом он вышел из-за решетки, остановился. Симмз связал ему руки за спиной, угрюмо буркнул:
— Прости.
— Ты лишь исполняешь свой долг.
Выйдя на яростное полуденное солнце, Кейн обнаружил перед собой коридор, образованный двумя шеренгами караула. Поглазеть на предстоящее зрелище собралось несколько сотен человек, и крики толпы подействовали на смертника, точно удары хлыста. Следуя по расчищенному для него коридору, Дрю внимательно всматривался в лица. На одних было написано предвкушение зрелища и жестокость, на других — любопытство, и лишь единицы сочувствовали ему.
Потом он заметил Большого Билла Холдена. Вместе с Мэттом Слоуном мужчины стояли прямо напротив виселицы, а между ними — нарядная дама с лицом разъяренной амазонки. Несомненно, это была миссис Холден. Кроме нее, на казнь явилось всего несколько особ слабого пола.
Дрю с насмешливой вежливостью склонил голову перед матерью мерзавца Билли — ужасно хотелось увидеть в ее глазах вспыхнувшую с новой силой ярость. Но, уже поднимаясь по ступеням эшафота, он подумал, что не прав. Возможно, она и впрямь мегера, но ведь эта женщина только что потеряла родного сына. Ее боль была ничуть не слабее, чем страдания любой матери. Он надеялся только, что она будет добра к Лайзе и ее ребенку.
Грубые доски помоста скрипнули под ногами, и смерть, в которую Эндрю Кейн никак не мог поверить, вдруг стала ужасающе реальной. Страх пронзил все его существо, заставив сердце стучать тяжело и громко, точно молот по наковальне. Дыхание стало тяжелым и хриплым. Пока страх не перерос в настоящую панику, он призвал на помощь образ Лайзы — спокойный и смелый взгляд чистых серых глаз, который внушал мужчине такое мужество. Черт побери, он вовсе не собирался умирать так, чтобы она могла устыдиться всего, что сделала для него.
Толпа шумела, так что палач вынужден был кричать, обращаясь к смертнику:
— Хотите последнее слово, мистер Кейн?
Переведя дух, он отозвался:
— Слишком сильно кричат, чтобы меня расслышать. Не хочу умирать с сорванным горлом.
