— Нет. Когда вы уехали из поместья, большинство слуг были уволены, и им пришлось переехать. — Не в силах сдержаться, она добавила: — По меньшей мере тридцать человек потеряли работу, когда господский дом был закрыт. Вы хоть раз подумали о том, что с ними будет, когда столь торопливо уезжали прочь?
— Честно говоря, нет, — после долгого молчания медленно проговорил Никлас.
Вглядевшись в его профиль, она заметила, что лицо его напряжено. Стало быть, вся его небрежность — не более чем маска? Клер хотелось пробудить в нем угрызения совести, однако теперь, когда ей это удалось, она почувствовала, что отнюдь не жаждет видеть у него на лице такое страдальческое выражение.
— Однако у вас были не только хулители, но и защитники, — сказала она. — Например, мой отец никогда не верил, что вы могли поступить столь дурно.
Как и преподобный Морган, Клер тоже не желала верить тому, что говорили. И сейчас она надеялась, что Никлас воспользуется случаем, чтобы опровергнуть вес обвинения в гнусной безнравственности и правдоподобно объяснит, что же произошло на самом деле.
Но вместо этого он только сухо сказал:
— Ваш отец был святой, я же — всего лишь грешник.
— И очень этим гордитесь, не так ли? — От разочарования голос ее прозвучал особенно едко.
— Ну разумеется. — Его подвижные брови взлетели вверх. — Должен же человек чем-нибудь гордиться.
— Но почему вы не можете гордиться такими качествами, как честность, милосердие или ученость? — с досадой воскликнула Клер. — Гордиться добродетелями взрослых мужчин, а не пороками, свойственными маленьким мальчикам?
На мгновение ей показалось, что он обескуражен, однако к нему тут же вернулась прежняя беззаботность.
— Когда я жил в Эбердэре, у добродетелей уже был хозяин — на каждую из них претендовал мой дед. Так что на мою долю остались одни только пороки.
Клер бросила на него сердитый взгляд.
— Старый граф умер четыре года назад, а вы давно уже взрослый. Подыщите себе лучшее оправдание или научитесь вести себя более достойно.
Граф нахмурился.
— Вы отчитываете меня скорее как жена, чем как любовница.
— Всего лишь как школьная учительница, — осознав, что зашла слишком далеко, мягко ответила Клер.
— Совершенно уверен, что все ваши уроки будут образцом благоразумия и возвышенности, — с серьезным видом изрек граф. — А как насчет тех, что вы получите от меня?
Хотя Клер и промолчала, она знала ответ на этот вопрос: все уроки, которые ей предстоит получить от Никласа, будут очень и очень опасны.
