— И что же, позвольте узнать, может быть более важным, чем слово Божие?
Снова последовало перешептывание, затем скрипнуло дерево — кто-то поднялся со скамьи. И наконец на всю молельню прозвучал пронзительный женский голос:
— Сегодня среди нас присутствует порок. Женщина, которой мы доверили наших детей, — грешница и лицемерка. И она еще имеет наглость сидеть вместе с нами здесь, в доме Господа!
Клер непроизвольно стиснула губы — она узнала этот голос, он принадлежал матери Тегвен. Гвенда Илайес всегда считала, что место женщины — дома, и никогда не одобряла ни того, что Клер работает учительницей, ни ее поведения вообще. И теперь у миссис Илайес было оружие, чтобы наконец наказать Клер за все их многочисленные споры.
Маркросс нахмурился.
— Это тяжкие обвинения, сестра. У вас есть доказательства их истинности? Если нет, то сядьте и замолчите. Дом Господа — не место для досужих сплетен.
Головы всех прихожан повернулись к миссис Илайес. Это была высокая, грузная женщина с лицом, каждая складка которого выражала праведность и добродетель. Воздев руку, она трубно возгласила:
— Клер Морган, дочь нашего любимого проповедника и учителя наших детей, упокой Господи его душу, предалась порочному сладострастию. Три дня назад она переехала в дом лорда Эбердэра, того самого, которого называют графом-демоном. Она заявила, что будет у него экономкой. Однако вчера вечером моя дочь Тегвен, которая работает в Эбердэре, застала эту бесстыжую потаскуху в объятиях графа. Она была полуголой и вела себя с величайшей непристойностью. Слава Богу, что мое невинное дитя не застало ее в момент прелюбодеяния!
Взгляды всей паствы обратились к Клер. Друзья, соседи, бывшие ученики смотрели на нее с изумлением и ужасом.
Хотя некоторые явно не поверили обвинениям миссис Илайес, на других лицах — слишком многих — было написано, что Клер уже осуждена.
— Что вы можете сказать в свое оправдание, мисс Морган? — испытывая очевидную неловкость от того, что его втянули в местную распрю, спросил Маркросс. — Прелюбодеяние — это всегда грех, но он особенно отвратителен, если его совершает человек вроде вас, облеченный доверием общины.
Послышался ропот одобрения.
Вся кровь отлила от лица Клер, на мгновение ей стало дурно. Она и раньше знала, что ей будет трудно, но действительность оказалась намного мучительнее, чем она могла себе представить. В это мгновение Маргед взяла ее руку и крепко сжала. Подняв глаза, Клер увидела на лице своей подруги тревогу, но вместе с тем — веру и любовь.
