— Ваши родители очень талантливы. Они наверняка могли бы иметь успех в одном из столичных театров. Розалинда грустно улыбнулась:
— Талант еще не все. Мой отец может играть любую роль, начиная с Лира и кончая Фальстафом. А когда моя мать играет трагедию «Изабелла», даже взрослые плачут навзрыд. Их блестящую игру, естественно, замечали многие. Известный актер Джон Филип Кембл взял их обоих на испытательный срок в театр «Друри-Лейн». Проиграли они там всего месяц. Семейная легенда утверждает, что Кембл завидовал успехам моего отца. Возможно, это правда. Но правда и то, что мой отец привык делать все по-своему. Директора театров — люди высокомерные и не терпят никакого упрямства. И уж конечно, Кембл не станет терпеть артистический темперамент актера, который пробыл в Лондоне слишком недолго, чтобы снискать достаточно прочную любовь зрителей. — Она качнула головой. — Единственный выход для моего отца — быть директором в собственном театре. Может быть, театр Фицджералда и не так знаменит, но папа может делать все, что сочтет нужным.
Она провела Стивена в большой зал, предназначенный для всякого рода собраний, и увеселительных целей. Когда они поднялись по лестнице, из двери перед ними вышел щеголеватый красивый молодой человек. Стивен узнал его. Это был Эдмунд Честерфилд, актер, игравший роль Фердинанда.
Честерфилд широко улыбнулся Розалинде:
— Как чувствуешь себя, моя великолепная роза?
— Если и роза, то не твоя и не такая уж великолепная, — привычно парировала она. — Эдмунд, это мистер Аш, который спас Брайана.
Честерфилд окинул Стивена острым взглядом. Молодой актер, очевидно, привык оценивать других людей как возможных соперников или покровителей: Решив, очевидно, что в лице Стивена не найдет ни соперника, ни покровителя, он сказал:
— Вы смелый человек. Не всякий стал бы рисковать своей шкурой, чтобы спасти такого озорного постреленка, как Брайан. Вот если бы пришлось спасать нашу очаровательную Джессику, я, пожалуй, и сам бы бросился в реку.
— Даже не побоялся бы испортить свой сюртук? Сомневаюсь, — сладким голосом сказала Розалинда.
— Увы, прелестная Розалинда, ты хорошо знаешь мою маленькую слабость. — Честерфилд изящно поклонился. — До вечера, моя жестокая госпожа.
— Репетиция уже закончилась? — с удивлением спросила Розалинда.
— Я, во всяком случае, порепетировал достаточно. — Актер скорчил гримасу. — Директора других театров не требуют постоянных репетиций. Наш старик, очевидно, получает удовольствие от того, что нас мучает.
