— Я знаю, Фанни, знаю, — задумчиво отозвалась ее высокая, с милым лицом сестра. — Может быть, и неразумно отказывать себе в еде, чтобы сходить в театр. Но помнишь, какой чудесный спектакль был «Ромео и Джульетта» пять лет назад, тогда наши несушки откладывали много яиц и у нас водились лишние денежки.
— Какой толк вспоминать об этом? — Фанни, которой, очевидно, принадлежало решающее слово, взяла сестру под руку: — Пошли-ка домой, выпьем по чашечке малинового чая.
Как раз в этот момент подошла очередь Стивена. Повинуясь внезапному импульсу, он вручил рыжему человечку три шиллинга, купив три билета. Затем, протолкнувшись сквозь толпу к двум пожилым сестрам, учтиво поклонился и сказал:
— Извините, леди, не могли бы вы оказать услугу человеку, впервые находящемуся в вашем городе?
Фанни посмотрела на него скептическим взглядом:
— Вы хотите спросить у нас дорогу? Он покачал головой:
— Я должен был встретиться здесь с двумя друзьями, но только что узнал, что они не смогут прийти. Вы не возьмете у меня билеты? — И он протянул два деревянных кружка.
Глаза высокой сестры зажглись радостным светом.
— О, Фанни!
— А вы не могли бы вернуть эти билеты? — ворчливо произнесла Фанни.
— По-моему, человек, который продает билеты, ни за что не примет их обратно, — убежденно сказал Стивен. — А спорить с ним у меня нет никакого желания.
Обдумывая, прилично ли принять этот дар, Фанни перевела взгляд со Стивена на озаренное надеждой лицо сестры. И сразу же приняла решение.
— Благодарю вас, сэр. Вы очень добры. — И она протянула руку. Для себя она не стала бы брать предложенных билетов, но лишить сестру удовольствия видеть спектакль не решилась.
— Это вы очень добры, мэм. — Отдав деревянные кружки — билеты, он откланялся и пошел прочь, ощущая в душе необычное тепло. Каждый год он жертвовал в местный приход и на всякие благотворительные дела, включая такие, как оказание помощи вдовам павших солдат и создание школ для детей крестьян. Но сам принимала этом лишь косвенное участие, даже не выписывал банковских чеков. И теперь израсходовав два шиллинга, чтобы доставить удовольствие пожилым леди, он испытывал большее удовлетворение, чем от всех своих предыдущих пожертвований.
Удовлетворения, правда, слегка поубавилось, когда он понял, что у него почти не остается времени, чтобы переодеться. Хорошо, однако, что впереди еще несколько месяцев. Можно еще многое успеть. Надо будет навестить вдов и побывать в школах. Не для того, чтобы выслушать изъяснения благодарности за то, что, в сущности, является его первейшим долгом, а чтобы познакомиться с теми, кого он облагодетельствовал таким образом.
