Но прежде чем Элис, устремив сердитый взгляд на воспитанницу, успела что-либо сказать, по лицу ее скользнуло что-то мягкое и пушистое. Элис снова чихнула.
— Какого дьявола.. — Она рывком села на кровати. — А, это ты, Аттила. Тоже мне, распустил хвост. Предупреждаю тебя, проклятый кот, если ты еще раз меня разбудишь, скормлю какой-нибудь собаке.
Хмуро поглядывая то на Мерри, то на кота, Элис отбросила назад тяжелую копну волос. Косы, которые она заплела на ночь, расплелись — видно, напуганная кошмаром, она металась во сне, — и теперь густые пряди в беспорядке рассыпались по плечам.
— Да поможет Бог собаке, которой доведется встретиться с Аттилой, — улыбнулась Мерри и протянула Элис, опекунше, ставшей, по сути дела, приемной матерью, дымящуюся чашку крепкого кофе. — Вот, леди Элис, такой, как вы любите, — много сливок и сахара.
Обхватив длинными пальцами чашку, Элис откинулась на подушки и с наслаждением отхлебнула из чашки глоток и довольно вздохнула, чувствуя, как возвращается к жизни. В голове у нее немного прояснилось.
— С чего это я решила встать сегодня чуть свет? — спросила она.
Мерри озорно ухмыльнулась и перестала быть похожей на фарфоровую куколку.
— Сегодня начинаются посевные работы, и вы накануне приказали мне поднять вас пораньше.
— Да, действительно. — Элис еще глотнула кофе. — Спасибо, что разбудила. Может, я и не стану выгонять тебя из дому.
— А вы и не можете меня выгнать, — парировала Мерри, нисколько не смутившись. — Вы ведь добровольно согласились взять на себя заботу обо мне и мальчиках, так что теперь от нас не так-то легко отделаться — по крайней мере до тех пор, пока не найдется какой-нибудь ненормальный мужчина, который вас от меня избавит.
Элис расхохоталась — верный признак того, что кофе вернул присущие ей добродушие и чувство юмора.
— Все мужчины, которые вьются вокруг тебя, ненормальные, но причина их сумасшествия — неразделенная любовь. Единственная проблема состоит в том, чтобы удерживать их на безопасном расстоянии от тебя.
Элис окинула Мерри теплым взглядом. Ее воспитанница была миниатюрной блондинкой — в детстве такой тип женщин казался Элис эталоном красоты. Такую красавицу было бы легко возненавидеть, если бы не замечательные душевные качества Мередит. Вдобавок она была умна и обладала изрядной житейской мудростью, в юном девятнадцатилетнем создании почти пугающей. Для Элис она стала одновременно и дочерью, и лучшей подругой.
Увидев, что Элис постепенно начинает приходить в себя, Мерри сообщила:
