Для удовлетворения какой-то внутренней потребности.
— Минутку, минутку. По-вашему, Эмерик уже стал маньяком-убийцей?
— Судя по всем признакам — да. Если он убил Мистретту и Реллу, то перед нами определенно маньяк-убийца.
— Я не думаю, что это он. Гангстеров убивают только гангстеры.
— Иногда и агенты ФБР. Гиббонс глянул в залитое солнцем окно.
— Гиббонс, мне все равно, сколько лет вы работаете оперативником. Это убийца-психопат. Я знаю. Чувствую нутром.
— Ну вот что, раз вы так уверены, что существует какой-то маньяк-убийца, занимайтесь этим делом в личное время. А для меня вы замена Тоцци, старший в нашей группе я, и поэтому подчиняйтесь моим распоряжениям.
Каммингс нахмурилась.
— Как это понимать?
— Так, что мы занимаемся не маньяком-убийцей, а разборкой в гангстерской шайке.
Лоррейн повернулась к столу. Ее лицо уже порозовело.
— Мадлен получила докторскую степень в университете Джона Хопкинса. И пришла в ФБР, имея немалый опыт клинической работы. Не кажется ли тебе, что совершенно не считаться с ее мнением глупо?
Гиббонс поглядел на жену в упор:
— Нет, не кажется.
Он понимал, что отвечает по-идиотски, но времени на поиски Эмерика не было, потому что кто-то вознамерился убить Тоцци. И, возможно, его тоже. Но сказать об этом Лоррейн Гиббонс не мог. Она будет сходить с ума, ни к чему ее волновать.
Допив кофе, он поднялся и взглянул на Каммингс:
— Выезжаем в четверть восьмого.
Завязывая галстук, Гиббонс решил не говорить, что берет с собой Тоцци для разговора с Иммордино. Каммингс запротестует, Лоррейн перепугается.
Выйдя из кухни, он заглянул в спальню, размышляя, обратила ли Лоррейн внимание, что он пришел на завтрак с пистолетом. Обычно до этого не доходило. Но когда имеешь дело с мафиози, излишняя осторожность не повредит.
* * *
Сол Иммордино сидел сгорбясь у своего любимого столика с напечатанными на крышке шахматными клетками. Положив локти на колени, он глядел на кисти своих рук, вполголоса обращаясь то к од ной, то к другой. И усиленно старался не замечать сидящего перед ним Тоцци. Этот сукин сын вот уже пять минут торчал перед ним, постукивая тростью об пол.
Сол уставился на свои мизинцы. Интересно, что нужно этому гаду? Догадался, кто хотел его убрать? Или приехал из-за Мистретты? В любом случае Сол не собирался говорить ему ничего. Не собирался даже на него смотреть. Заговоренный. Уклоняется от пуль, волшебница-крестная оберегает его. Чертов фараон.
Тоцци перестал постукивать тростью. Краем глаза Сол смотрел, как он лезет во внутренний карман пиджака и что-то достает оттуда. Сукин сын. Достал маленький магнитофон. Такой же был у него под одеждой два года назад в Атлантик-Сити, когда Сол, забыв об осторожности, грозился убить его. Тоцци, слава Богу, сильно потеет. Это помешало записи. Запиши он тогда тот разговор, убирать его не имело бы смысла, против Сода существовала бы вещественная улика. А теперь его можно осудить лишь на основании показаний этого фараона. Поэтому он должен умереть.
