— Чарльз, сунь ему эту чертову пилюлю. Побыстрее.
Эмерик бился и вопил как резаный. Чарльз сидел на его бедрах. Он наклонился вперед, размышляя, как пихнуть капсулу парню в рот, но сумасшедший крепко стиснул зубы на рукоятке молотка.
— Чего ждешь? Втолкни ее сбоку.
— Бесполезно. Не проглотит.
— Будем держать его, пока она не растает во рту.
— Ждать так долго нельзя. Люди вот-вот вызовут полицию. Решат, что мы убиваем здесь какую-то девку.
— Черт.
Сол заскрипел зубами. Потом одна штука на стене привлекла его внимание. Придерживая рукой молоток, он выдернул другой алюминиевую воронку изо лба супруги вице-президента. Вытряхнул штукатурку, потом попытался просунуть тонкий конец воронки между молотком и нижними зубами Эмерика.
— Ну-ну, Донни. Открой рот. Будь хорошим парнем.
Эмерик, крепко зажмурив глаза, сопротивлялся, но Сол уперся коленом в лицо щуплого психа и запрокинул его голову за край дивана. И понемногу впихивал воронку все глубже и глубже, пока Эмерик не начал давиться.
— Теперь бросай пилюлю. Быстрей.
Чарльз бросил капсулу в отверстие воронки и зажал парню ноздри.
— Глотай же, чертов псих. Глотай.
Эмерик перестал биться и запыхтел, забулькал горлом. Непонятно было, проглотил он пилюлю или нет.
— Дунь в отверстие, — приказал негру Сол.
— Что?
— Дунь, говорю. Как в трубку для выдувания стрел.
Чарльз скривился.
— А вдруг у него СПИД? Дунет обратно, и его слюна попадет мне в рот?
— Живо вдунь ему в глотку эту пилюлю, — зарычал Сол, — а то пожалеешь, что не болен СПИДом.
— Ну, ты даешь... — недовольно промямлил Чарльз, однако послушно нагнулся и дунул в отверстие воронки.
— Проглотил?
— Не знаю. Что мне, пальцем туда лезть?
Эмерик давился, лицо его посинело. Сол вытащил воронку, боясь, что Донни задохнется и все его надежды рухнут. Однако рукоятку молотка не вынимал из опасения, что тот снова начнет кусаться.
Вскоре Эмерик успокоился. Тело его расслабилось, глаза постепенно стали тускнеть. Когда губы стали влажными и вялыми, Сол убрал молоток.
Сердце его заколотилось. Черт возьми! Парень умер!
Сойдя с груди Эмерика, он полез ему под рубашку — пощупать, бьется ли сердце, но когда тот замигал и взглянул на него, с Солом чуть не случился сердечный приступ.
— Черт! Мне показалось, он умер.
Чарльз слез с ног парня.
— От трехсот миллиграмм торазина? Ты бы вполне мог.
По запрокинутому лицу Эмерика текли к волосам слезы.
— Это нехорошо, — промямлил он.
Теперь парень выглядел донельзя жалким.
— Ну-ну, сядь, Донни, сядь. — Чарльз потянул его за руки и усадил. — Включи телевизор, — обратился он к Солу.
