Тоцци оставили в больнице на всю ночь для обследования, хоть он и утверждал, что ранен в ногу легко. Утром его выписывали, и Лоррейн заявила мужу, что они заберут ее брата домой, имея в виду ихдом. Гиббонс терпеть не мог гостей, даже когда хорошо относился к ним, но на этот раз не возражал. Если кто-то пытался убить Тоцци, ему лучше пока не возвращаться в свою холостяцкую квартиру. Однако мысль о пребывании Тоцци у них не радовала Гиббонса. Этот раздражительный сукин сын всех сведет с ума. Он не мог дождаться, когда Лоррейн объявит братцу, что они забирают его к себе. С Тоцци случится припадок.
Выведенная из себя Лоррейн стояла посреди палаты, уперев руки в бедра.
— Майкл, перестань наконец скакать на одной ноге и возьми костыли!
— Ничего, Лоррейн, ничего.
Тоцци держал костыли одной рукой и прыгал на здоровой ноге, пытаясь собрать свои вещи. Он уже сводил сестру с ума. А что будет, когда он поживет немного в их квартире?
Гиббонс закрыл глаза и наклонил голову сперва к одному плечу, потом к другому, прислушиваясь, не раздастся ли слева знакомое похрустывание. В том, что Тоцци будет жить у них, имелся один плюс. Лоррейн будет кому еще пилить шею.
— Майкл! Сядь, пожалуйста, и позволь помочь тебе!
Гиббонс поморщился. Таким голосом только стекла резать. Тоцци продолжал скакать по палате, как идиот.
— Ничего, Лоррейн. Я не так уж плох. Управлюсь сам.
Он подскакал к другому креслу, плюхнулся в него и принялся надевать носки. Левый натянул без помех, но когда взялся за правый, по лицу стало видно, что ему нелегко.
— Давай я.
Лоррейн потянулась к носку, но Тоцци его отдернул:
— Сказал же, что управлюсь сам.
И заскрипел зубами.
— Не управишься. Дай его сюда.
Тоцци помахивал носком над головой, куда сестре было не дотянуться.
— Он грязный, Лоррейн. В этих носках я был вчера вечером.
— Дай его сюда и перестань дурить. Я же вижу, что тебе больно сгибать ногу. Давай помогу.
— Лоррейн, я не беспомощен. Надену сам.
Она вскипела:
— Ты не беспомощен, ты безнадежен. Гиббонс, скажи ему, чтобы он вел себя разумно. Может, хоть тебя послушает.
Тоцци удалось напялить носок на пальцы, однако натягивать его на пятку было очень мучительно. Лицо его покраснело, он закусил губу. Лоррейн тоже кусала губы. Гиббонс не понимал, чего она так горячится. Если человеку хочется изобразить из себя дурака, то и пусть себе. Ему же хуже. Разумеется, Гиббонсу не хотелось, чтобы кто-то надевал ему носки. К черту. Он бы просто сунул босые ноги в туфли, а носки спрятал в карман.
