– Это ты снимал? – спросил он у Тоцци.
Тоцци забрал у него снимки и быстро пробежался по ним взглядом. Достал один и протянул его Гиббонсу. На фотографии они сидели вдвоем в какой-то закусочной.
– Откуда ты это взял?
Тоцци подсел к Гиббонсу.
– Помнишь толкача Винни Клементи?
– Ну и что?
– Я нашел это у него на квартире, после того как убрал его. Здесь двадцать шесть фотографий, и на них в общей сложности тридцать восемь агентов. – Тоцци часто дышал. – И вот еще что: он знал мое имя.
– Кто знал твое имя?
– Клементи. Подонок стоял прямо передо мной, скулил, чтобы я его пощадил, и называл меня при этом по имени. Называл Майком.
Гиббонс в замешательстве уставился на разложенные по поверхности кофейного столика фотографии. Некоторых из этих людей он знал свыше двадцати лет.
– Клементи знал, что твое имя Майкл, – пробормотал он, с отсутствующим видом уставившись на фотографии.
Он всмотрелся в свое лицо на снимке. Оно было усталым и помятым; лицо старика.
– Кто-то выслеживает агентов, – грустно произнес он.
– В точности так. И это означает, что кто-то продает их. Кто-то, кто всех нас знает. Кто-то из Бюро.
Гиббонс почувствовал острую резь в животе. И пришел в ярость.
– Какого черта, Тоцци? Ты начинаешь операцию по внедрению, дезертируешь из рядов, а потом пытаешься убедить меня в том, что охотишься на предателя в ФБР? Кому ты голову морочишь?
Тоцци посмотрел ему прямо в глаза, затем отвернулся.
– Я ведь не нарочно нашел эти снимки.
– Объясни для начала, почему ты проник к нему в квартиру. И перевернул там все вверх дном. Парень, которого послали с обыском, доложил, что там явно что-то искали. Что-то очень важное.
– А кто делал обыск?
– Для чего тебе это знать?
– Кто-нибудь, кого я знаю.
– Какой-то новенький, я даже не знаю его имени, он только что переведен из конторы в Филадельфии. Так что же ты все-таки искал у Клементи?
– Записные книжки, корреспонденцию – все, что может вывести на его связи. На его босса.
– Чтобы ты смог разделаться и с ним?
– С каких это пор, Гиб, ты начал заступаться за торговцев наркотиками?
– С тех пор, когда один засранец решил взять дело правосудия в свои руки.
– Пошел ты на фиг, Гиббонс. И тебе и мне известно, что до этих молодчиков можно добраться только одним способом. А то они слишком важные, слишком умные, у них слишком хорошие адвокаты. Я все продумал. Это единственный способ вывести этих парней из игры.
Гиббонс не собирался продолжать пререкания на эту тему. Он тяжело вздохнул, но недавний гнев уже улетучился.
