Он нашел ее на отцовской фабрике по производству электроаппаратуры неподалеку от Провиденса. Она не была сексуальной бабенкой того типа, который у него всегда ассоциировался с Тоцци. Она оказалась чрезвычайно изящной и милой. Короткая стрижка была ей к лицу. Гиббонс обратил внимание на то, как безупречны складки у нее на юбке. Он и не знал, что женщины до сих пор носят плиссированные юбки. Голос у нее был высокий и приятный, а говорила она подчёркнуто так, как это принято у уроженцев Новой Англии. Как только он задал ей вопрос о том, не виделась ли она в последнее время с Тоцци, легкое смятение в ее чуть подкрашенных глазах подсказало ему, что приехал он сюда зря. В этой китайской куколке он не обнаружил и следа сочувствия или интереса к бывшему супругу. Но раз уж он оказался здесь – а прошлое. Тоцци всегда почему-то было ему любопытно, – то решил задать ей парочку вопросов.
– А можно спросить вас еще кое о чем, миссис...
– Разумеется. Кстати, я вернула себе девичью фамилию Говард.
– Ну а когда вы его в последний раз видели?
– Года четыре назад. В суде.
Говорит, как на уроке английской фонетики.
– У вас есть дети?
Она покачала головой. Гиббонс подумал, что она скорее всего не способна стать матерью.
– А почему вы развелись? Если вам, конечно, не неприятен этот вопрос.
– А это поможет вам разыскать его?
Должно быть, вопрос ее все-таки задел, потому что в углах рта у нее появились жесткие складочки. Это было первым проявлением характера, которое она позволила в его присутствии.
– Может быть, и поможет. Чем больше я о нем узнаю, тем легче мне будет представить себе образ его мыслей.
– А с точки зрения закона вы смогли бы заставить меня ответить на этот вопрос? Подвести под присягу, ну и так далее?
– Если бы я считал, что это очень важно, то да... пожалуй... – солгал Гиббонс.
– Ну ладно. С тех пор прошло четыре года, так что это все равно не имеет никакого значения.
– Скорей всего.
Гиббонс улыбнулся и кивнул, подбадривая ее. Так, подумалось ему, мог бы кивком подбодрить ее отец.
Она поглядела ему прямо в глаза. А ее собственные – фиолетовые – были сейчас широко распахнуты.
– Мне приказал отец.
Гиббонс не стал лезть со скороспелыми выводами.
– А почему вашему отцу захотелось, чтобы вы развелись?
– Потому что Майкл не пожелал войти в дело.
Она обвела рукой помещение, заставленное люстрами и канделябрами всех сортов. Жест напоминал тот, которым телеведущая демонстрирует призы участникам викторины.
