Страхолюдлих оборвала заклятие.
— Он жив, — тихо повторил Коля в десятый раз, надеясь, что уж теперь-то его выслушают. — Просто в другом королевстве. И мы с ним не враги.
Аристократическая порода взяла свое. Хельга прекратила истерику, отерла белые щеки.
— Пойдемте, барон, — сказала она. — Молю вас поведать мне всё без утайки. Согласны ли вы отужинать в этом доме?
— Почту за честь, — церемонно поклонился барон Николас Могучий, он же Лавочкин.
За окнами гостиной залы царила темень. Мягкий желтоватый свет магических несгораемых свеч создавал какой-то волшебный уют. Графиня позвала слуг, приказала подать ужин. Стол был роскошен: яства вкуснейшие (и главное, не курятина, а рыба с пирогом), вино отличнейшее.
— Мы никогда не враждовали с товарищем прапорщиком, — снова сказал парень. — Более того, он мой командир, старший по званию…
— Да-да, он говорил. Но ты сбежал, и он искал тебя, — пролепетала Хельга, пронзая Колю страдающим взором.
— Я не сбежал, а потерялся, — исправил солдат. — Провалился в ваш мир. И он последовал за мной. А после того, как он с вашей помощью догнал меня…
Лавочкин рассказал о приключении с чертовой бабушкой, об украденном знамени, об их путешествии по Дробенланду, о четверке убийц и старике-колдуне по имени Юберцауберер, из-за которого Коля и очутился в замке Страхолюдлих. Пришлось обмолвиться о тайном свойстве комнат-пещерок маленького народца. Впрочем, механику заклятия солдат благоразумно не разгласил.
— Короче, нам с Паулем нужна ваша помощь, — резюмировал парень.
— Да-да, я буду тотчас готова! — Хельга вскочила из-за стола. — А сумасшедшего Юберцауберера я знаю. Он у Дункельонкеля в казначеях ходил. И, поговаривали, хапнул все сокровища перед нашим поражением.
Вспомнив о давних событиях, она прищурилась и сжала зубы, отчего на бледных скулах выступили красные пятнышки.
— Типа деньги партии свистнул? — невинно поинтересовался Лавочкин.
— Простите? А, неважно. В общем, над ним легко одержать верх. Выступаем немедленно! Сейчас, только переоденусь и захвачу необходимое…
Графиня стремительно покинула гостя. Она всё делала стремительно, чем, кстати, и нравилась Палванычу.
А Коля развалился в кресле, собираясь прождать хозяйку не меньше часа. Он прекрасно знал особенности женских сборов, сколь бы стремительными они ни казались.
Когда работает желудок, мозг предпочитает отдых, поэтому вскоре солдат задремал.
Ему приснился престранный сон, будто на дворе девятнадцатый век, двор в Рязани, а сам Лавочкин — купец первой гильдии, сокращенно «разгильдяй». Годков ему не меньше тридцати, женат он на Матрасье Бесстыдновой, коя во младости имела известность столичной куртизанки.
