– Так и будешь валяться, или соблаговолишь подняться на ноги?
– Давай оставим меня в покое, – предложил Илай, не открывая глаз. «Что ж там, у ворот-то, случилось? Темнота, тишина, боль, отчаянье… Все вдруг исчезло, и мир вернулся. Впрочем, боль проявила завидное постоянство и меня в трудный час не бросила».
– В другой раз, – сквозь зубы бросил Локи, с каждой минутой убеждавшийся, что дело плохо, – вставай, между прочим, в Эйре тебя уже похоронили.
– Правильно сделали, – проворчал Инсилай, не делая ни малейшей попытки подняться. Зачем, если смерть уже здесь? Ей-то все равно кого забирать, лежащего, бегущего, летящего…
– Так, – скомандовал Локи, поняв, что измученное сознание Инсилая воспринимает только приказы, полностью игнорируя уговоры, – сейчас я попытаюсь убрать клеймо с твоего тела, пока ты окончательно не превратился в раба, а ты изо всех сил постараешься удержаться в сознании, потому что только в этом случае есть надежда на успех нашего предприятия.
– Нет, – без всякого выражения сказал Илай. «Какая разница, умру я с клеймом или без? Лично мне абсолютно все равно. Лишние движения – новая боль, а мне ее и так вполне хватает. Вздохнуть глубоко не могу без жертв. Что же произошло? Полная амнезия. Кажется, мне отбили все, что возможно, включая память. Ни вспомнить, ни шевельнуться. Нет, так жить нельзя». Волшебник попытался вышвырнуть из себя боль, собрав ее в огненно-черный шар и выбросив в пространство вневременья. Серо-синий туман на мгновение окутал сознание, черные тени заплясали перед глазами, ослепительно яркий луч сверкнул лезвием разящего меча и отступившая было боль обрушилась с новой силой. Инсилай вздрогнул, чертыхнулся и в тот же миг натолкнулся на внимательный, сочувствующий взгляд Смерти. Она была с ним лицом к лицу и глаза ее, зеленые и лучистые, в упор смотрели на него.
– Что с тобой, Илай? – голос ее был нежным, как звон небесных колокольчиков. – Опомнись, мы пришли помочь тебе!
«Не сомневаюсь, – Волшебник ощутил легкое головокружение, но глаз не отвел, – твоя поддержка, уверен, будет самой радикальной, какая ж ты красавица, от твоей руки и умереть не жалко».
– Конечно, – по его разбитым губам скользнула улыбка, а в голосе прозвучало что-то трогательно-беспомощное.
Варвара, как зачарованная, смотрела на старшего ученика. Его голос завораживал случайно проскочившей минутной слабостью, так не свойственной ему. Растерянная улыбка покоряла своей искренностью. Во взгляде сплелись сила дикого зверя и преданность домашней болонки… Волшебница почувствовала, как дрогнуло и затрепетало ее сердце, руки стали чужими и холодными, а легкий приятный ток пробежал по позвоночнику… в этот миг, забыв обо всем, она, чтобы помочь Инсилаю, уже была готова сразиться с целым светом.
