Мне предназначался еще стакан молока. Я выпил залпом половину и взревел:
— А это что?!
— Молоко.
— От бешеной коровы? Признавайся, что это за отрава?
Лорел засмеялась:
— Это молоко. В него, правда, добавлено немного пивных дрожжей, лецитина, зародышей пшеничных зерен и...
— Короче! Молоко отравлено?
— Нет, глупый. Пей. — Она рассмеялась, и затем, глядя на меня, с улыбкой спросила: — Шелл, разве ты не хочешь быть таким же здоровым, как все мы здесь?
Я почувствовал, что моя верхняя губа поднялась и появился волчий оскал. Стакан молока от бешеной коровы был прикончен залпом. Он же чуть не прикончил меня. Но победа была одержана.
— Посмотри! Я сделал это.
На тарелках оставалась еще какая-то малопривлекательная субстанция.
Но для меня завтрак кончился. Лорел с аппетитом поглощала здоровую пищу в количестве, которого хватило бы для целого полка Шеллов Скоттов.
Запив ее знаменитым молоком, она промолвила:
— Что же, теперь пойдем.
И мы пошли. Во время того, что она так остроумно именовала завтраком, Лорел сообщила, что Совет хотел бы обсудить со мной детали съезда, который, если я помню, должен иметь место завтра.
Я ответил, что мне придется отлучиться практически на весь день, и не могла бы она проинструктировать меня самостоятельно, получив на это санкцию Совета. Меня обуревали странные чувства по поводу предстоящего съезда и той роли, которую я предположительно должен буду сыграть на нем. Я был уверен, что меня здесь завтра не будет. Весьма вероятно, что телеграммы, разосланные мной, телефонные звонки, которые я сделал, плюс интенсивное полицейское расследование дела об убийстве Йетса дадут свои плоды. В этом случае моя работа на миссис Редстоун благополучно завершится сегодня, и я буду свободен заняться чем захочется.
В любом случае по поводу завтрашнего дня будем волноваться, когда он наступит.
В жилых домиках телефонов не было, но Лорел напомнила об аппарате в зале Совета. Я сказал, что повидаюсь с ней позже, и она, покорно посмотрев на меня, направилась к своей хижине. Комната Совета была пуста, и я набрал номер миссис Редстоун.
Выслушав довольно много гудков, я подумал, что следовало звонить позднее, поскольку миссис Редстоун, видимо, пребывает в сладком сне. Но пожилая леди показалась мне милым созданием, которое притворится довольной тем, что я позвонил в такую рань, даже если ей и очень хотелось бы вместо этого швырнуть трубку. Поэтому я позволил ее телефону продолжать звонить. С этой работой аппарат справился хорошо. Но никто не отвечал.
