Побежал Габидзе. Собранно, хладнокровно, продуманно. И случилось второе чудо! Рейку он "облизал" на одной технике. После того как Габидзе рухнул вниз, рейка мелко затряслась. Он замер в неудобной позе и несколько секунд буквально гипнотизировал ее глазами. Планка осталась на месте.
Стадион разразился оглушительными аплодисментами.
Опыт! Огромный соревновательный опыт помог Габидзе сохранить и предельно мобилизовать свои силы для решающего прыжка. Я же, кроме техники и эмоций, пока еще ничего не имел.
Представ, в свою очередь, перед этой же высотой, я стал повторять:
"Должен! Должен, должен!"
Мне это не удалось. Глухову - тоже.
Ник Джемс точь-в-точь скопировал свой первый прыжок. На этот раз он обхватил руками голову и побежал прочь от сбитой планки. Габидзе совсем добил его своим прыжком.
Нам сразу полегчало - американец отпал как соперник.
Я вновь встал в начале разбега.
"Разбег на всей ступне, - напомнил я себе. - Плечи вперед, натянуть маховую ногу, толчок до последнего пальца... До последнего!"
Я помчался к рейке - оказался по другую сторону. Как гром услышал бурные аплодисменты.
Глухову эта высота не покорилась.
Когда к планке в последний раз побежал Ник Джемс, было такое впечатление, что он уже вообще не хочет прыгать. Рейку американец свалил всем корпусом. Публика пронзительно засвистела и заулюлюкала...
Выиграли! Мы - именно мы - отобрали у американцев пальму первенства в прыжках в высоту, которую они удерживали на всех Олимпиадах! Стоя нам аплодировал весь стадион.
И вдруг сразу же возникло ощущение страшной усталости. На стадионе почти стемнело, но прожектора почему-то не зажигали. Следующую высоту - 218 - мы сбили в густых сумерках. Планка еле-еле угадывалась на расстоянии.
Перед второй попыткой вспыхнуло наконец освещение. Тотчас всё переменилось - словно мы перешли в незнакомый сектор, к которому надо заново приспосабливаться.
Остальные прыжки нам тоже не удались.
Габидзе выиграл золотую медаль олимпийского чемпиона по попыткам.
КАЛИННИКОВ
Газеты и радио сообщили: материальный ущерб, нанесенный нашей стране войной, составил около 2 триллионов 600 миллиардов рублей. Лично у меня подобная цифра в голове не укладывалась.
Медики не менее активно, чем шахтеры Донбасса или строители Днепрогэса, принялись восстанавливать главные потери государства - трудоспособность людей, пострадавших на фронте.
С каждым днем меня стало все более раздражать слепое следование некоторых врачей старым методам лечения. Особенно этим грешили в области травматологии. Здесь, как и прежде, главенствовал гипс, почти на все случаи. В гипсе больные лежали от полутора месяцев до двух лет, а иногда и больше. Попутно они приобретали еще несколько заболеваний: контрактуру суставов, пролежни, колиты, гастриты, мышечную атрофию, нервную депрессию. При этом давно было известно, что в гипсе кость срастается плохо, неохотно и зачастую неправильно. По этой причине больных нередко оперировали по второму и третьему разу. И все-таки гипс находился в травматологии почти на положении бога, которому поклонялись вот уже более двух тысяч лет. Ведь основателем принципа гипсовой повязки являлся еще Гиппократ!
