И мне некуда было бежать. Чем дольше я буду скрываться, тем быстрее повсюду будет распространяться приказ о моем розыске, пока обо мне не узнают все и каждый полицейский в стране. И побеги я дальше, все становилось бы еще хуже и страшнее. Бегство в любом случае не помогло бы мне. Я должен остаться здесь и доказать каким-то образом, что убийство копа было совершено в порядке самозащиты. Правда, как это доказать, я не имел ни малейшего понятия.
Мои дела уже были неважными, когда против меня имели зуб только Норрис и его банда. Потом оказалось, что на их стороне были Карвер, Блэйк и шеф полиции — и все жаждали моей крови. Теперь же все копы не только в Сиклиффе, но и по всему штату будут высматривать меня. Все честные полицейские — 999 из каждой тысячи славных, смелых и добропорядочных полицейских будут искать меня, даже не подозревая, что окажутся на стороне мазуриков, громил и убийц.
Да, попал я, еще как попал!
Было совсем темно, когда я проснулся. Я сел, потянулся, включил лампочку на приборной доске и взглянул на часы: девять тридцать.
В желудке было ощущение вакуума, и я припомнил, что с самого утра у меня во рту не было и маковой росинки. Прежде чем задремать, я вернулся пешком к дороге и замел все следы шин на земле. Будь у меня запасы пиши, я мог бы отсидеться тут довольно долго: не могли же копы обследовать каждую группку деревьев в Южной Калифорнии. Однако даже это вряд ли помогло бы мне выбраться из той ямы, в которой я оказался и которая, вероятно, становилась все глубже.
Выкурив последнюю сигарету, я включил радио и послушал последние новости, передававшиеся в десять часов. Я оказался главной новостью. Вещали немного, но впечатляюще: "Известный лос-анджелесский частный сыщик Шелдон Скотт разыскивается в связи с убийством полицейского из Сиклиффа. Полисмен Франклин Блэйк был убит Скоттом во время перестрелки, имевшей место сегодня после полудня в Сиклиффе. Скотт скрылся на кабриолете «кадиллак». Далее следовало более подробное описание Скотта и его «кадиллака».
Я выключил радио. Ничего не сообщалось о Карвере и, естественно, о причине перестрелки. Не была упомянута и Лилит Мэннинг. Надеюсь, ей удалось скрыться. Без ее свидетельского показания я — если только доживу до момента, когда смогу использовать чье-то свидетельское показание, — покойник.
Посидев еще несколько минут, я вылез из машины, слил немного воды из радиатора, смешал ее с землей и замазал этой грязью номера. На шоссе не было видно света фар, поэтому я спокойно доехал до него, повернул налево и двинулся обратно по тому же маршруту, по которому примчался сюда. В четырех милях от моего убежища я нашел маленькую заправочную станцию с одной-единственной колонкой, рядом было что-то вроде сельской лавочки и домик владельца автозаправки, который я запомнил по дороге сюда еще вчера. К тому же там была телефонная кабина. Когда я подъехал, еще горел свет. Но прежде чем остановиться у колонки, я достал из бардачка помятую шляпу, расправил ее и напялил на голову.
