Потом рядом со мной снова оказалась Лоррейн, она сама подошла и сказала:
— Я забыла ваше имя.
Это переполнило чашу. Я сказал:
— Меня зовут Шелл Скотт. Запомните. Очень скоро я стану “покойным” Шеллом Скоттом. Убирайтесь прочь!
— Прошу вас, не надо. Вы на самом деле все это имели в виду?
— Нет, я шутил, поддразнивал вас. Вы сможете умереть от смеха на моих похоронах.
Отвернувшись, я хотел уйти, но она схватила меня за рукав правой руки. Я повернулся, стряхнул ее руку и прикрикнул весьма невежливо:
— Проклятие, не трогайте меня! Отцепитесь, слышите!
Либо она прекрасно играла, либо я убедил ее своим поведением, что не обманываю ее, но ее умное личико на минуту подобрело, дерзкие глаза потеплели, она закусила нижнюю пухлую губу.
— Ох, извините, я так сожалею...
Это было сказано с большой искренностью, но в тот момент я ей не поверил. Впрочем, я никому и ничему не верил. Но если хотя бы шанс из сотни, что она говорила правду, зачем мне было ее отталкивать? Поэтому я сказал:
— О'кей, вы сожалеете. И я сожалею, так что забудем об этом.
— Могу ли я помочь? Могу ли я вам помочь?
— Конечно. Как только я покину эту толпу и выйду из здания, я труп. Вся свора наемников Дэнта кружится здесь и следит за каждым моим шагом. А я практически никого из них не знаю, они же меня успели хорошо изучить. Все, что от вас требуется, это подсказать мне, как, черт побери, выбраться отсюда.
Она снова охнула, лицо ее слегка порозовело, она повторила:
— Вам не выйти... вам не выйти...
По тону ее голоса можно было подумать, что она из-за этого сильно переживает.
— Это именно...
Внезапно я замолчал, потом сказал:
— Не унывайте! Черт возьми, да! Я выберусь отсюда, не все потеряно. Мне в голову пришла одна идея.
Это была последняя из многих никуда не годных идей, я ее чуть было не отбросил вместе с остальными. Но тут в течение пяти поразительных секунд я ухитрился посмотреть на нее под иным углом зрения и понял, что мне нужно делать. Конечно, это могло не сработать, но все же это лучше, чем смириться с неизбежным концом. Шансы же на удачу были потому, что я находился в Лас-Вегасе во время недели Эльдорадо, среди подвыпивших, веселящихся людей.
Идея имела своим истоком нравы и атмосферу города. На окраине клубы понатыканы один против другого, смех и болтовня заполняют всю улицу. Даже в парикмахерских и аптеках стоят игральные автоматы. И постоянно кто-то опускает в них монеты, нажимает на рычаг и с надеждой прислушивается к рычанию дисков, ожидая максимального выигрыша. Надежда ни на чем не основанная, но кажется, что удача поджидает именно тебя.
