— Мы будем осторожны и загородим тебя.
Семира сказала бабушке:
— Если я и теперь буду уговаривать вас остаться, вы можете обидеться. Да и кто вас, Роза, узнает? Вы совсем преобразились!
— Мы возьмем пролетку, — сказал я.
Но бабушка отказывалась, церемонная, словно молоденькая девушка, решившая каприза, ради отказаться от прогулки, которая доставила бы ей столько радости. Касаясь губами ее уха, я шепнул:
— Втроем нам будет свободнее. И потом — Ферруччо здесь неловко себя чувствует.
— Зато денег меньше уйдет, — возразила бабушка. Я понял, что она понемногу сдается.
У Порта Романа пролеток не было, и мы решили взять такси. Однако бабушка отказывалась.
— Куда это вы собрались?
— В «Оресте».
— Да вы с ума сошли! Нас оттуда вышвырнут.
Ты улыбался, в твоем отношении к бабушке проскальзывала снисходительность, и я не мог понять, что это — симпатия или пренебрежение.
— А куда бы вам хотелось пойти? — спросил ты.
— В какой-нибудь ресторан подешевле.
В каждом ее жесте, каждом слове сквозила радость, и она, видно, всей душой желала как можно дольше наслаждаться ею.
— А почему бы нам не поехать за город? — предложил я.
Мы заставили ее сесть в такси. Машина стремительно выехала на виа Сенезе. Несколько коротких минут — и мы уже на холме. Бабушка сидела между нами, растерявшись от счастья.
— Я же первый раз катаюсь в такси. О! Мы уже у Дуэ Страде. Сколько лет я здесь не была! Виа дель Джельсомино мы уже проехали?
Мы с тобой жались по краям сиденья, чтобы ей было посвободнее.
— Мне кажется, будто я на карусели, — сказала бабушка. — Сколько же это будет стоить?!
Тогда ты сказал:
— Почему вы все беспокоитесь о деньгах? Думайте только о развлечениях!
— Мальчик мой, деньги достаются в поте лица. Твое счастье, что ты этого не знаешь.
После такого ответа ты нахмурился; она это заметила, положила руку тебе на колено и спросила:
— Ты на меня обиделся?
Мы миновали городскую заставу; дорогу запрудили машины и повозки, и нам пришлось двигаться вслед за трамваем черепашьим шагом. Внимание бабушки привлекла стена справа от нас, над стеной виднелись верхушки ив и кипарисов.
— Это кладбище Аллори, — сказала она, обернувшись к тебе. — Здесь и могила барона, верно?
Ты прижался лицом к стеклу и невольно снял шляпу. Машина уже набрала скорость, и вскоре мы подъехали к селению Галлуццо, которое словно вымерло.
— Они сейчас уплетают индюка, — сказал я. — Но скоро и мы до него доберемся.
— Но они празднуют дома, всей семьей, а мы путешествуем, словно иностранцы, — сказала бабушка и, прикрыв глаза, откинулась на спинку сиденья.
