Уэнтик дошел до угла здания и на мгновение остановился.
Каким-то образом он чувствовал, что за всем этим кроется громадная ошибка. Эстаурд уже заплатил за нее, но даже если так, его смерть не могла положить ее исправить.
Он двинулся вдоль западной стороны тюрьмы, шагая медленно и внимательно изучая поднимавшуюся над ним стену. На этой стороне в стене было меньше проемов, чем на других. Луна, находившаяся в последней фазе, была скрыта стеной, поэтому сама стена выглядела особенно темной и угрюмой.
Он добрался до следующего угла, ничего не заметив, и повернул обратно. Его прежнее любопытство поднялось вновь. То, что он искал, находилось где-то посередине стены.
Уэнтик остановился, как только совсем незначительный смутно видимый выступ на совершенно гладкой стене внезапно попал в поле его зрения. Такое в темноте не заметить немудрено. Он прижался к стене и поднял взгляд вверх, чтобы рассмотреть силуэт выступа на фоне звездного неба.
В нем было что-то очень знакомое…
Он полез в карман за фонариком, вытащил его и включил. Отступив на несколько шагов от стены, он направил луч света вверх.
Действительно знакомое, очень отчетливо видимое в луче свете, только очень уж необъяснимого назначения это было… человеческое ухо.
Громадное ухо, прилепленное к стене, такое же бессмысленное, как торчавшая из стола рука.
Уэнтик резко выключил фонарик и отошел еще на пару шагов. Его сердце билось гораздо чаще, чем обычно.
Есть что-то жуткое в любом природном объекте, который оказывается не в том месте, где ему положено быть. Уэнтик в полной мере ощущал этот ужас, стоя в темноте.
Рука растет из стола, а ухо из стены. Лабиринт построен с математической точностью, но в полуразвалившейся лачуге. Официально уполномоченный недоумок терроризирует меня, взрослый мужчина пытается улететь на вертолете без несущих винтов. Земля существует в будущем, хотя я чувствую и инстинктивно верю, что нахожусь в настоящем. Иррациональное поведение создает собственные образцы реакций.
Что еще уготовано мне в этом месте?
На несколько секунд ухо на стене стало невидимым, затем, когда глаза привыкли к темноте, его громада снова оказалась перед ним, мучительно близкая, но вне пределов досягаемости. Нижний край уха находился на высоте, вдвое больше человеческого роста, а его размер был чуть ли не полтора метра.
Он снова включил фонарик и снова испытал шок, но менее сильный, чем увидев свое открытие впервые.
