Виргилий протянул каждому его портрет. Сходство было поразительное. Чезаре ухмыльнулся при виде своего брюха, пухлых щек и губ. И только Предом молчал. Он был потрясен, увидев свое собственное лицо. Часто ли на нем бывала эта маска серьезности с горькой складкой у рта, с пеленой грусти в глазах? Он уже хотел запротестовать, но тут до него дошло: Мариетта схватила выражение его лица в тот момент, когда мысленно он был с Виолеттой. Он обернулся к художнице и грустно улыбнулся ей. Один Пьер выразил свое удовольствие:
— Да ты просто гениальный портретист!
Она поблагодарила его, но напомнила, что все относительно.
— Отец признает, что мне довольно легко дается сходство. Но настоящим гением портрета был Тициан. Его персонажи продолжают жить на полотне. Они дышат, трепещут. Известно ли вам, что, когда в 1548 году император взглянул на портрет своей жены, Изабеллы Португальской, умершей за десять лет до этого, он решил, что она ожила? У маэстро был девиз «Naturapotentiorars» — «Искусство сильнее природы» и символ: медведица, вылизывающая своего детеныша. Говорят, медведи рождаются бесформенными и мать придает им определенную форму.
— А ведь это еще один герметический символ! — вставил Песо-Мануций.
— Подобно медведице, Тициан придавал форму бесформенной материи, наделяя ее душой. В какой-то степени бросал вызов природе. За это его сравнивали с художниками античности, окрестили «новым Апеллесом». Известна ли вам история с виноградной гроздью, написанной Апеллесом, ах нет, кажется, Зевксисом[75]?
— Помнится, я читал об этом у Плиния-старшего, — отозвался Виргилий, до тех пор не сводивший глаз со своего портрета. — Художник изобразил мальчика с гроздью винограда, а птицы начали слетаться и клевать ягоды.
— То же произошло и с Тицианом во время его пребывания в Риме в 1545 или 1546 году, — продолжала Мариетта. — Он закончил портрет папы и выставил его на альтане, чтобы просушить лак. К его великому изумлению, прохожие, думая, что перед ними Павел Третий собственной персоной, снимали шляпы и кланялись, выражая понтифику свое почтение. Я в своих работах далека от подобного совершенства. А пока я рада, что наброски вам по душе, и охотно их вам дарю. Подарок был принят с неподдельной радостью.
— Пошлю его Лизетте, чтобы не забывала меня в разлуке, — радовался Пьер.
Небо, напротив, нахмурилось, начало погромыхивать, приближалась гроза.
Покинув сад, компания распалась: дядя отправился по делам, а Мариетта — домой: она опасалась за развешенное утром белье. Но обещала как можно скорее управиться с делами и примчаться на Бири-Гранде.
