к тем, кто содержался в тюрьмах Халки: Претория и Нумер
[52], спрашивала одного за другим, за что его заключили, пеклась о них или сама, или ходатайствуя перед сестрой, и каждого узника одаривала благословением и жалостью. Вот что касается женщин.
23. Варда ведь погрузился в попечение и управление государством и как родственник более всех других любим был царем. Как бы в награду за сестру получил он титул куропалата и вместе с Михаилом (вступавшим тогда как раз из детского возраста в мужеский[53]), как уже говорилось, всей мощью своей и силой двинулся против исмаилитов и Амра[54]. Вступив же на неприятельскую землю, подошел к Самосате, городу могущественному и силой изобильному, и приступил к осаде. Но видно, забыли они, что подняли на сей раз руку не на Феодору, а на хитроумных мужей. И вот на третий день осады в воскресенье собрались они совершить бескровное таинство[55], дабы приобщиться святых тайн, и тут неожиданно, то ли потому, что не выставили никакой охраны, то ли по неопытности недооценили город, решив, что никто не осмелится поднять руку на ромейского царя, только в тот час, когда собрались приобщиться святых тайн, со всех сторон выступили из города с оружием в руках враги, и при их виде не осталось ни одного ромея, не пустившегося в бегство. Да и сам Михаил, едва успев сесть на коня, не на бой устремился, а в бегство. Он с трудом спасся, бросив шатры и все имущество. Говорят, что там отличился уже упомянутый Карвей – строитель Тефрики, который не только учинил великую резню среди простых воинов, но и пленил из больших начальников цанготува Авессалома, палатина Сиона и других ипостратигов и турмархов, числом сто человек. После конца войны упомянутые начальники содержались в тюрьме. Получив из дома деньги, они вручили большой выкуп Карвею и просили отпустить их из плена. Получив деньги, Карвей тотчас спросил Сиона, чувствует ли он любовное влечение и волнует ли его тело страсть. Сион это отрицал и сказал, что ничего подобного не ощущает. Тогда Карвей то же самое спросил у Авессалома. А тот, то ли углядев [78] испорченность и порочность этого мужа, то ли по правдивости, отвечал, что чувствует страсть и испытывает волнение; и сказал тогда Карвей Авессалому: «Освобождаю тебя от оков», – и тотчас отпустил его, а Сиону: «Не желает божество освободить тебя из тюрьмы», и вернул ему данный за него выкуп и содержал в тюрьме, пока не испустил он свою душу.
24. Уже истек второй год
