Прежде всего он хотел отделаться от мысли, которая давно не давала ему покоя. Герои прошлых войн терпели пытки неделями, сходили с ума от мучений, но терпели. Они умирали героями. Потом их лица появлялись на мраморе, и не только. Купив билет в Сиднее, Андрей некстати вспомнил одну подмосковную Церковь. Он никогда в ней не был, он видел ее по Инфо, еще тогда, до тюрьмы. Обычная церквушка, маленькая и бедная, с обычными ликами — мудрыми, строгими, далекими, как египетские пирамиды. И вдруг...
Зачем же он это вспомнил-то? Не раньше, не позже, а именно в тот момент, когда купил билет до Москвы.
Теперь, согласившись сотрудничать с гадами, взял да и вспомнил.
...там было еще одно лицо. В ряду местных святых оказался молодой парень: лет двадцать, не больше, камуфляжная куртка, камуфляжная кепи — и сияющий нимб. Лик писали с фотографии, потому что после пяти дней плена лица у него уже не осталось. Зато оно осталось в храме — чистое и спокойное лицо парнишки, сумевшего не предать. Та война, как и все войны, ушла в прошлое, но это прошлое было еще близко, и погибший солдат, сложись у него как-то иначе, сейчас мог бы жить — обычным старичком, без нимба, но с тем же светом в душе.
Вот об этом Андрей и думал, сидя в бизнес-классе «Ила-980». Ему-то понадобились даже не сутки, всего двенадцать часов. Двенадцать часов — Андрей посчитал — от первой встречи со Стивом до взлета с палубы «Адмирала Мельника». Его не мучили. Его купили, как бродячего пса. Купили дешево.
— Еще бутерброд? — раздалось из-за стойки. Андрей дожевал и с трудом проглотил.
— Давай.
Бармен выставил новую тарелку.
— А ты издалека, — произнес он.
— С Дальнего Востока.
— Я и говорю — издалека. Какой-то ты отсутствующий. Вроде наш, а вроде и нет. Много путешествовал?
— Скорее наоборот.
— Это как?
— Я был... в коме.
— Ну! Долго лежал-то?
Андрей посмотрел ему в глаза и молча кивнул.
— Значит, откачали все-таки? — спросил бармен.
— Не уверен.
Бармен, пропустив это мимо ушей, снова налил.
— Мне хватит, — сказал Андрей.
— Не пыхти, я угощаю. С днем рождения! Эй... ты чего, братишка? Тебе плохо?
Андрей залпом выпил, припечатав к стойке банкноту, торопливо покинул бар. Ему было не плохо. Почти хорошо. Как минимум нормально. Он всего лишь улыбнулся — новыми мышцами нового лица. Вернее, собирался улыбнуться, а получилась гримаса боли — Андрей успел увидеть себя в зеркальной витрине.
Ничего, научится. Скоро, нескоро — научится. Зато он догадался — мгновенно, едва заметил свое отражение между горлышек бутылок, — зачем он нужен гадам и почему они при всем своем могуществе набирают на службу аборигенов.
