Никое наморщил свой греческий нос.
– Мать была вне себя, но ей пришлось смириться. Теперь она возражает только тогда, когда какой-нибудь кошке взбредет в голову оставить ей на кровати подарочек в виде дохлой мыши.
Рию передернуло.
– Как-то она спросила Димитриоса, зачем он это сделал, и вы знаете, что он ответил?
Голубые глаза, столь похожие на глаза его дяди, словно гипнотизировали ее.
– Нет.
– Он сказал, что никого нельзя лишать надежды.
Рия смотрела на него остановившимся взглядом, и внутри у нее все переворачивалось, когда она думала о том, что стоит за этими словами…
– Она сейчас расплачется.
Бас был явно недовольный, и когда они обернулись, Рия заметила, что улыбка, играющая на губах Димитриоса, не освещает его глаза.
Никое неуверенно смотрел на дядю, явно смущенный. Но лицо Димитриоса вдруг потеплело.
– Иди скажи своей возлюбленной, что дело уже запущено и будет закончено через месяц. Женщина, которая присматривает за домом, говорит, что хозяева хотят оформить сделку как можно быстрее.
– Спасибо, Димитриос.
Никое говорил сдержанно, но глаза его светились от радости. Димитриос подошел к нему и потрепал по плечу.
– Постарайся быть счастливым, мой мальчик, – пробормотал он в его черные волосы и слегка подтолкнул к дому, словно стесняясь своих чувств. – Заканчивайте поскорее, – добавил он вслед уходящему Никосу. – У меня мало времени.
Он подошел к скамейке, где только что сидел Никое, и, с усталым вздохом опустившись радом с Рией на теплое дерево, закрыл глаза. Все замерло. Из дома не доносилось ни единого звука, и только монотонное жужжание насекомых в листве нарушало сонную тишину. Рия отважилась взглянуть на него из-под опущенных век. Он сидел с закрытыми глазами, и его красивое лицо казалось уставшим, а вокруг рта и глаз белели морщинки.
Даже в этом безупречном костюме и туфлях ручной работы он был похож на разбойника. Рия без труда представила себе, точно в кино, как на вороном жеребце он врывается во главе своей шайки в поселок, чтобы все перевернуть там вверх дном…
– Ты одобряешь?
Низкий голос ворвался в ее мысли так неожиданно, что на мгновенье ей показалось, будто он прочитал их, и она ужаснулась.
– Одобряю?..
Слава Богу, что эти проницательные глаза не видят, как она опять залилась краской.
– Дом, – терпеливо пояснил он. – Тебе нравится?
– Как он может не понравиться? – Голос у нее был нежный. – Прекрасное гнездышко, Димитриос. Ты так добр к ним.
После разговора с Никосом она уже не сомневалась, что Димитриос очень одинок.
