Смахнуть в сумки «мелочи в дорогу» «грачам» было недолго, всего-то туалетные принадлежности, к которым относились сапожные щетки и тряпочки для кокард, смена белья. На том сборы и кончились, остальные пожитки: кое-какие книги, занятные картинки, старое обмундирование да парадные портупеи — тащить с собой не имело смысла. Приятели, конечно, потребовали объяснения стремительным сборам, но Леппе, не имевший на этот счет подробных инструкций от полицмейстера, ответил за всех:
— Галашше дал нам отпуск, и мы уезжаем на юг, к бабушке Эшуда!
— Какая еще бабушка? — перестал бренчать на гитаре «грач», который спал рядом с Нетоле уже несколько лет. — Не слышал ни о какой бабушке. Эшуд, он врет?
— Ну, такая… не совсем моя бабушка… — забормотал чернокожий сержант, торопясь к выходу. — А может, и моя. Поедем в Никею и все узнаем.
— Это ты зря брякнул про Никею, — уже снаружи сказал ему Клэс. — Мало ли где у тебя могла найтись бабушка? Может, в Соше.
— Ты на меня посмотри повнимательней, — вздохнул Эшуд. — Ближе Никеи меня никто внуком не признает, если не считать черных бродяг из Заречья.
Вик что-то бормотал про себя, но решил пока ничего не спрашивать, чтобы прежде времени не расстраиваться. Он брел последним, не глядя по сторонам. «Грачи» пересекали затихающие к ночи кварталы: Белый, Рынок, вот и Монета. Леппе, несмотря на хромоту, старавшийся всегда быть впереди, высмотрел первую же работающую лавочку:
— Вон! Все же они молодцы, что совсем не закрываются. Чегишаи так не делают.
— А какой смысл торчать в лавке ночью? Нас ждать? — пожал плечами скептичный Шели. — Странная у них вывеска.
— Чем же? Забавный кружок.
— Я хочу сказать: обычно штаны вешают или куртку.
— Так в витрине все это есть. — Запыхавшийся Леппе подошел к дверям и прочел: — «В любое время суток оденем с головы до ног!» Отлично.
«Грачи» проскользнули в узкую дверь, только Шели немного задержался, чтобы рассмотреть вывеску получше. Ему она вообще-то тоже понравилась: круг, две половины которого, черная и белая, были разделены волнистой линией. При этом на черной половине имелся маленький белый кружочек, а на белой — черный.
— Оригинально! — буркнул он и тоже вошел.
Два рослых парня, скорее не торговавших, а дежуривших в лавке в столь поздний час, собирались поужинать за , конторкой, но тут же отложили в сторону и колбасу, и хлеб.
— Чем обязан, господа полицейские? — Рослый рыжий грохенец чуть поклонился. Его помощник, лишь немного уступавший ему в росте и тоже рыжий, несмотря на смуглость кожи, вытащил толстый гроссбух.
