— Ты привел людей? Так, вот этого, Бохроса, раздеть и в цепях перевести в седьмую.
— В цепях? — удивился задремавший в своей дежурке Рошке и запоздало удивился еще сильнее: — Раздеть?
— Да, да, лейтенант. Этого нам Кодекс не запрещает, верно?
— Неуважительное отношение, господин Галашше, — мрачно протянул Бохрос.
— Этот грех я возьму на себя, — поморщился полицмейстер. — В седьмую… Я буду ждать там.
Стрелки на часах в узком коридоре подтягивались к полуночи. Время неумолимо, вот уже и настает завтрашний день, пора отправлять Рошке к Старому городу… «Сироты» наверняка уже покинули город, а Бык Метессе, судя по его глазам, впервые усомнился в правомерности действий своего начальника. Галашше почувствовал себя одиноким даже здесь, в Управлении. «Тяжелый денек… А ведь надо еще послать весточку жене, чтобы вместе с детьми и слугами перебиралась в Вельшею, им надо выйти за ворота на рассвете, так надежнее».
Нищенка, зевая, сидела на каменной скамье. Лет сорока, а может, несколько моложе — при ее профессии точнее определить трудно. Лицо, не мытое, похоже, с самого рождения, зато разукрашенное старыми шрамами и недавними синяками, не вызывало желания познакомиться, но ведь дело не в лице… Галашше опять развернул бумагу: вроде бы отец Невод ничего не писал о красавицах. Да и какая демонам разница?! «…Хватало лишь вида женщины…» — гласила присланная цитата. Лучше перестраховаться.
— Течка давно была? — зачем-то нарочито грубо спросил он.
— А чего? — Нищенка привстала, хитро прищурилась. — Давно. А я опять разговорилась!
— Ох, тварь!.. — поморщился Галашше. — Не о том думаешь. На плеть меньше хочешь? Раздевайся.
— Так неготовая я… — Сообразительностью дама не отличалась. — Только-только поболтать захотелось. Зачем же?
— Раздевайся, говорю. Догола. На две плети меньше получишь. Ах, да ладно, вообще так отпущу! Если забудешь о сегодняшнем вечере. Разденься и встань там, в углу.
— Зачем же? Непристойно-то как…— Нищенка быстро стала сматывать тряпье, камера наполнилась вонью. — И к чему вам?
— Помолчи.
Галашше отступил в сторону, чтобы пропустить помощников и Бохроса. Грохенец, как показалось полицмейстеру, усмехался несколько криво и прикрывал скованными руками детородный орган. Введя арестованного, Рошке и «грачи» выжидающе уставились на начальника.
— Как вам эта женщина, господин Бохрос? — хрипло спросил Галашше.
— Что это еще за непотребство? — Купец мельком оглядел нищенку и отвернулся. — Вонь-то… Умер кто-то?
