Галашше в это время размышлял в своем кабинете, покуривая трубку. Ему было о чем подумать — игра началась по крупной. Один из надзирателей перед самым разводом передал полицмейстеру новое послание от чегишаев: в дом к Мачеле съехались бургомистр с ближайшими родственниками и едва ли не половина членов Магистрата, Сейчас Вешшер жалуется им на Галашше, уговаривает покончить с ним… Возможно, уже завтра Магистрат вынесет постановление о его отставке. Что тогда?
Пятеро купчиков из Грохена должны были заговорить уже этой ночью, больше времени нет. А полицмейстер даже не знал, о чем, собственно, они должны говорить! Хотя… В голове Галашше роились подозрения, страшные подозрения. Он не говорил о них даже Рошке — не потому, что не доверял, а потому, что боялся опозориться.
— Хуланы… — проворчал полицмейстер. — Все мои приятели теперь: чегишаи да хуланы.
Он позвонил в серебряный колокольчик, и в дверь тут же заглянул сержант.
— Голодранцы тут?
— Ждут, господин полицмейстер!
— Запускай.
Леппе, Нетоле и Грамми вошли друг за другом, выстроились у стены. Полицмейстер поскреб щеку; может, стоило поговорить сперва с Эшудом, отдельно? Но расстроенные нервы требовали немедленных действий.
— Нетоле, про атори я уже все знаю, об этом потом. Давай сейчас про Чивоху.
— Я его не застал, но мне устроили встречу с Крохой Ляссеном. Он сказал… — Эшуд наморщил лоб, припоминая все в точности, — он сказал, что очень благодарен господину Галашше за доверие. Сказал, что Чивоха не убивал чегишая, что его оговорили. Я спросил, что за люди Кваша и Фича, Ляссен сразу ответил: на них кровь. Вообще, господин Галашше, там у них страшно, у хуланов… Сплошь убийцы!
— Ну, мне ты про это не рассказывай. Да и не переживай: не твоей душе в Ад лететь. Значит, Ляссен подтвердил виновность Кваши и этого…
— Фичи. Да, подтвердил, сдал их с потрохами. На них семья никейцев в зареченских предместьях, три года назад, а потом еще Кваша убил стражника, когда его поймали на стене. Помните, один сорвался? Так его Кваша столкнул.
— Так оно и бывает всегда, — кивнул полицмейстер. — Душа убийцы уже, считай, в Аду, значит, хуже он себе не сделает. Поэтому, если не повесить человека за первого мертвеца, он обязательно убьет еще раз, и так до тех пор, пока все-таки не встретится с виселицей. Что ж, это хорошо…
