Он потряс полицейским свистком перед лицом Табба.
— А это я тебе зачем дал?! — закричал он.
— Я пытался, мистер Пэрриш…
— Я нашел его в канаве, ты, разгильдяй несчастный!
— Они выбили его у меня из руки, сэр…
Гнев мистера Пэрриша вылился в град ударов, которыми он осыпал голову и плечи мистера Табба. Удары были не так точны, как затрещины Билла, но не менее болезненны; потом комиссионер со вздохом отпрянул в сторону и опустился на стул.
— Список, — сказал он. — Давай составим список. Придется нам с тобой, Табб, все делать сначала. И нужно знать, сколько мы потеряли. Думаю, мистеру Ли все это не очень понравится, правда?
Мистер Табб, шмыгнув носом, кивнул. Мистер Пэрриш достал серебряный карандаш и лист бумаги.
— Итак, сколько было в сумке?
— Триста пятьдесят фунтов, — пролепетал мистер Табб.
— Хм… Маловато по сравнению с прошлой неделей. Ты уверен? Сколько было с каждого дома? Я понимаю, в книжке все было записано, но память-то у тебя есть? Знаешь, зачем тебе дана память? Чтобы не забывать то, что не успел записать. Вот для чего она тебе. Сколько ты взял на Гревилл-стрит, дванадцать?
— Шестьдесят четыре фунта, мистер Пэрриш.
— Хорошо. Я смотрю, ты уловил мою мысль. Дорсет-плейс, пятьдесят два?
Мистер Табб назвал очередную сумму, а потом сказал:
— Э-э… мистер Пэрриш.
— Да?
— А зачем мы это делаем?
— Чтобы ты мог пойти завтра на Гревилл-стрит, двенадцать, и взять там шестьдесят четыре фунта. А потом в Дорсет-плейс, на Тэкли-стрит и так далее. Иначе мистер Ли разозлится, и у нас будут неприятности, понимаешь? Тебе необязательно идти завтра. Можешь начать прямо сегодня. Итак, сколько ты взял на Энделл-стрит?
Сохо в то время был одним из самых густонаселенных районов Лондона; на улицах стоял шум, гам, смрад, причем пахло там отнюдь не благовоспитанностью. Это было оживленное, многонациональное и притягательное место.
Билл, с кожаной сумкой на плече и записной книжкой в кармане, ничем не выделялся из толпы. Размашистыми шагами он шел по узеньким людным улочкам, воздух которых был пропитан запахами супа, чеснока, сыра, печеного мяса и жареной рыбы. Если вы любили поесть — места лучше Сохо было не сыскать во всем Лондоне. За три шиллинга вы могли пообедать так, что потом с трудом передвигали ноги. Билл явно был голоден. Он остановился, поглазел на витрину еврейской булочной и потряс в кармане мелочью. Денег хватало. У него оставалось несколько пенни, он зашел внутрь и купил булку.
Он прикончил ее к тому моменту, когда дошел до Дин-стрит. На Новом Королевском театре висела афиша мюзик-холла, но Билл прошел мимо. Также не обратил он внимания и на здание Общества человеколюбия и согласия, где, сообщалось в объявлении, миссис Литиция Миллс читала лекции о пользе умеренности во всем, сопровождая их показом диапозитивов.
