Голос из самолета: «Скорей! Скорей! Застынут моторы!» Обнимаемся. Бьет кувалда по лыжам – примерзли. Прыгая на снежных застругах, машина с трудом отрывается. Прощальный круг. И маленький очажок жизни исчезает в морозном дыму…
Хорошо долетели домой. Пилот Виктор Кубышкин похлопал перчаткой заиндевевшее самолетное брюхо:
– Мы еще полетаем, старик…
В Мирном весело орало радио, двое из вновь прибывших кидали друг в друга снежками. Из будки метеорологов пошел к солнцу радиозонд. Я вспомнил слова ребят с поезда: «Мирный – это курорт».
Вечером мы пользовались главной благодатью «курорта»: мылись в тесной, занесенной снегом баньке. Хлестали друг друга вениками, пахнувшими березовым летом.
Как это говорят: гора с горой не сходится… Люди не виделись двадцать лет, с самой блокады. Держат друг друга за плечи.
– Лев!
– Сергей!
– Боже, где встретились!
Геолог Лев Сергеевич Климов прилетел самолетом. Радист-инженер Сергей Федорович Калинин зимовал в Мирном. Двадцать лет назад вместе воевали под Ленинградом.
– Ты помнишь, мочили сухари в болотной воде?
Двадцать лет люди ничего не знали, не слышали друг о друге – и вот встретились в Антарктиде.
У меня тоже любопытная встреча. Вчера в поездном домике отогрел руки, пишу фамилии, спрашиваю: откуда родом? Дошла очередь до здорового, краснолицего парня Ушакова Ивана. «Я, – говорит, – из Воронежа». Земляк! Ну, понятное дело, расспросы, что и как там, на родине? Уже в воздухе говорю штурману.
– Ну повезло – земляка встретил.
– А ты откуда?
– Из Воронежа.
Штурман Рудаков Женя оторопело роняет полетные карты. Оказалось, он родом из села Боровое, а это почти что рядом с нашим селом на Усманке под Воронежем – я в Боровое щук на блесну ездил ловить.
До Мирного пять часов лёта. Представляете, как наговорились два земляка! Но это не все. Сижу вечером в домике у сейсмолога Бориса Беликова. Тишина. Длинное перо с ковшиком для чернил пишет на ленте дрожащую линию – толчки на земле. Борис сидит на кровати, в руках глобус. Для удобства он перевернут Антарктидой кверху. Сейсмолог ищет точку землетрясения. Яркая лампа кидает на стену бородатую тень.
Когда с наукой покончено, пьем чай. Готовлюсь рассказать ему про своих земляков. Для шутки спрашиваю:
– Ты-то случайно не из Воронежа?
– Почему «случайно»? Из Воронежа!
– !!!
Борис вспоминает маленький дом на одной из воронежских улиц. Стоял он против аптеки. Я хорошо эту улицу знал. Домика у аптеки на ней уже не было. Помню битый кирпич, ребра радиаторных труб, погнутую спинку кровати – все порушилось от бомбежки.
