— Можешь забрать его прямо сейчас.
— Что же, я зря старался? — обиделся околоточный.
— Нет, не зря, я уже увидел то, что мне нужно, а догрызать его я не собираюсь.
— И что же ты увидел? — вроде безразлично спросил он.
— Федорыч, перестань финтить, когда я что-то пойму, то сам тебе обо всем расскажу, кажется, у тебя еще не было оснований подозревать меня в мелочной скрытности.
— Ни Боже мой! Грех даже думать о таком. Благодаря тебе я сегодня герой дня. Я доложил так: проводя, мол, профилактический осмотр чердака с целью выявления бомжей, мною обнаружены… и так далее.
— Ну вот и отлично, что там у нас еще?
— Ничего интересного, кроме того, что в щелях между кафелем как на стенах, так и на полу найдена засохшая кровь. Завтра станет известно, принадлежит она расчлененному трупу или нет.
— А чье это тело? Хотя бы предположительно.
— Пока ничего конкретного они сказать не могут, но квартирант носил одежду пятьдесят четвертого размера, и именно такие габариты имеет безголовый труп.
— А голову, конечно, не нашли.
— В том-то и дело, что нет. Весь чердак по три раза прошмонали — и ничего. Нет головы, хоть ты лопни. Наверное, в мусорку выкинули или еще что отчебучили.
— Скверно. Без головы плохо даже покойнику. Больше ничего?
— Есть еще один прикол, но это уже мое личное наблюдение, и им я гордиться вправе. Среди шмоток квартиранта была одна кожаная куртка, самая обычная, черного цвета, с меховым воротником. Но меня она сразу заинтересовала.
— И чем же она привлекла внимание славного околоточного Оленина?
— Своей величиной. Она, представь, по крайней мере на пару размеров меньше, чем остальные вещи квартиранта. Я внимательно, по шовчикам, ее рассмотрел, и знаешь, что увидел? — Капитан сделал многозначительную паузу, словно собираясь декларировать изобретение вечного двигателя. — Я обнаружил дырку в кармане.
— А за подкладкой килограмм золота, — ощерившись, добавил я.
— Нет, Иваныч, это было сквозное отверстие, кто-то в кого-то стрелял через карман.
— Оригинально. И кто это вдруг решил возродить добрые бандитские традиции полувековой давности?
— А кто его знает, скорее всего, убивали того самого человека, которого потом разделали. Стреляли без глушака, потому что карман маленький и весь агрегат в него просто бы не поместился, к тому же и обгорел он сильно.
— Ну что же, Федорыч, поработал ты на совесть, это дело следует отметить.
— А вот личность повешенной женщины до сих пор установить не удалось.
