Три шага. Два. Один.
И – это оказалась не Клара и не Ниакрис. Не Райна и не старый некромант. Сабли Тави сверкнули двумя алыми сполохами, однако… голова дуотта не отделилась от туловища, не взлетела в воздух, оставляя за собой косой шлейф крови, – клинки яростно зазвенели, натолкнувшись на невидимую, но непробиваемую преграду. Дуотт отскочил, резко толкнул Клару, та едва удержалась на краю пылающего камня; на помощь кирии рванулась Райна, её собственный меч уже с шипением описывал смертельную дугу. Оба дуотта с удивительной резвостью бросились наутёк по выгнувшемуся мосту, однако какое-то заклятье всё-таки рухнуло – за один шаг до пропасти первые ряды обречённых жертве существ – а там были и люди, и гномы, и многие другие – вдруг замерли, словно у них раскрылись глаза и они только сейчас осознали, где очутились.
Дикие крики, в которых не осталось ничего человеческого. Так не кричат даже звери, оказавшись на волосок от гибели. Прозрели, похоже, лишь передние ряды обречённых, под ногами у которых уже разверзалась бездна. Задние всё так же напирали, по-прежнему ничего не видя, ничего не понимая.
Под ногами Клары и её спутников ярко полыхнул камень – словно наслаждаясь неописуемым ужасом и отчаянием оказавшихся на краю пропасти. «Это тоже было задумано? – мелькнуло у Ниакрис. – Может, это не клинки Тави сломали что-то, а дуотты сами «отпустили» в последний миг до предела натянутые вожжи?»
Тави бросилась было в погоню за двумя удирающими дуоттами, успела дважды – крест-накрест – угостить последнего саблями, но простые стальные клинки лишь бессильно отлетали от незримой брони.
– Тави! Сестра! – выкрикнула Ниакрис, бросаясь за мельинской воительницей и повисая у неё на плечах. – Назад, назад!..
Остриё рубиновой шпаги отточенным движением описало в воздухе какой-то сложный знак, Клара Хюммель что-то пробормотала – и вдруг согнулась, словно получив страшной силы удар в живот, выронив оружие и скорчившись от боли. Бежавший последним дуотт повернулся, злорадно расхохотавшись.
А внизу, на ведущих в никуда мостах, тем временем воцарился полный хаос. Первые три или четыре ряда пришли в себя, отпрянули от края, однако остальные продолжали шагать вперёд, попросту отталкивая и опрокидывая пытавшихся вырваться из ловушки. Кто-то первый – кажется, человек – не удержался, с отчаянным воплем сорвался, повиснув на самом краю; на выручку ему бросился какой-то гном, схватил за руку, но слепо шагавшее сзади существо (Ниакрис таких рас не знала – тело человека, но голова пса) запнулось о гнома, повалилось и камнем низринулось вниз, увлекая за собой и гнома и человека.
