Итак, 3-го мая, в четвертом часу пополудни, старший боцман Гарри Доэс, первым разглядевший землю на горизонте, сошел вниз в сопровождении кое-кого из экипажа, чтобы узнать мои приказания. Мистер Джэкоб только что окончил свою вахту, и Питер Блэй, сменивший его, уже собирался посылать за мной, когда я сам поднялся на командирский мостик и навел подзорную трубу на едва виднеющиеся очертания берега... Так как мы находились в это время на 150-ом градусе восточной долготы, то я и предположил вначале, что вижу один из островов, давно известных всем судам, крейсирующим между Сан-Франциско и Японией. Но, приглядевшись внимательнее к быстро приближающимся берегам и специально к скалистой возвышенности на северо-западе, я понял, что мы находимся в виду того самого Кеннского острова, который был целью нашего путешествия.
— Поздравляю, ребята, — обратился я к собравшейся команде, — вот мы и у места назначения. Погода прекрасная, у нас на судне все, слава Богу, благополучно, денька через три-четыре, пожалуй, и в обратный путь можно будет пуститься! — Слова мои были приняты громкими криками радости, а Питер Блэй, ходивший последние две недели нахмурившись, вздохнул, как человек, сбросивший с плеч давящую его тяжесть.
— Спасибо за добрую весть, капитан, — проговорил он, улыбаясь всем своим круглым, потемневшим от морского ветра лицом. — Хотя, надеюсь, вы и не сомневаетесь в том, что я готов в точности исполнять свои обязанности во всякую погоду, но, правду сказать, проклятое солнце печет здесь так невыносимо, что способно изжарить самого терпеливого человека, а потому перспектива близкого возвращения на родину особенно приятна моему сердцу... Прикажете уменьшить пары или приготовить якорь?
— Не отдавайте якоря, пока не подойдем поближе! — ответил я довольно нерешительно. — Мы находимся еще очень далеко от берегов, и. судя по карте, на должной глубине... Этим надо пользоваться... остановиться всегда успеем... Надеюсь, вы со мной согласны, Питер?
— Конечно, капитан. — Хотя в данном случае он, очевидно, желал продолжить разговор.
Но мне было не до того. Я принялся изучать далекую землю с помощью сильного морского бинокля, спеша воспользоваться лучами заходящего солнца. Перед нами расстилалась береговая линия со смутной неопределенностью полустушевавшейся тени. Однако, я мог различать пространство низменностей на юге, тогда как к северу явственно поднималась скалистая возвышенность, уже раньше замеченная мною. Заходящее солнце окрашивало пурпурно-золотистым Цветом легкие волнистые облака, утопающие в темной синеве неба, и переливалось огненными полосами на безбрежных волнах изумрудного моря, тогда как прибрежные скалы как бы расплывались мягкими, бархатистыми тенями всех оттенков лилового цвета. Тихо плескались волны о корму судна, огненными змейками разбегаясь от ударов винта и сверкая, как брильянтовые искры, в отдалении.
