— Не включать, пока я не скажу. И езжай медленно.
— Минутку, — подал голос Дэнни Тринити. — Ты знаешь, сколько человек поджидают тебя там? Только моих четверо плюс столько же местных. Ни одного из них я бы не назвал законопослушным гражданином. Они писают от удовольствия, услышав звуки «бах! ба-бах!», и плюют на формальности, когда появляется возможность пострелять. Не можешь же ты просто...
Болан прервал его тираду вопросом:
— Уж не заботишься ли ты о моей шкуре, Дэнни?
— Нет, будь я проклят! Я забочусь о своей, и не хочу попасть в перестрелку между тобой и этими головорезами.
— Тогда ты должен делать то, что я тебе скажу, — оборвал его Болан. — Едем к причалу, Чарли, медленно и осторожно. Трогай!
Машина тронулась. Они въехали на причал и начали медленно приближаться к тусклым огням в дальнем конце, где пришвартовался «Пирейский Купец». Дэнни Тринити сидел ссутулившись и обреченно всматривался в густую пелену тумана.
— Оказывается, кое у кого начисто отсутствует инстинкт самосохранения, — проворчал он дрожащим голосом, ожидая, что их вот-вот обнаружат. — Я был о тебе лучшего мнения, Болан.
Маку тоже совсем не улыбалась перспектива стать самоубийцей, но он равнодушно сказал своим пленникам:
— Каждому суждено когда-нибудь умереть, ребята. Я думаю, от вас будет зависеть, пришло ваше время или нет. Ведите себя смирно и, может быть, на этот раз пронесет. Но предупреждаю: одно неверное движение — и вам конец, как последним жалким идиотам.
— Я не жалкий идиот, — сказал, вздрогнув, водитель.
— Вот и докажи это, — с усмешкой предложил Болан. — Тебя это тоже касается, Дэнни. Покажи мне, каким умным ты можешь быть.
Но Болан не поставил бы на них и медный грош. Он ставил только на себя.
