Во время оставшихся девяноста минут полета мысли Мака Болана были сосредоточены не только на привлекательной блондинке. Он хорошо понимал, что в её планы входит не столько наблюдать за ним, сколько сопровождать его уже после приземления в Далласе, Задача Болана усложнялась, и проработка всех деталей оказывалась сейчас решающей. Последним сюрпризом для Болана оказалось то, что вертолет, доставивший Кущенко в Даллас, принадлежит ЦРУ.
Если Элбрайт говорил правду, а интуиция подсказывала Болану, что так оно и было, то выходило, что в эту авиакомпанию внедрен агент. Иначе действия данной организации объяснить было нельзя. Равно как и действия пилота вертолета. Только эта версия могла соединить все звенья этой цепи в единое целое. Тогда этому агенту надо было отдать должное. Он был отчаянно, до безрассудства, храбрым или просто сумасшедшим, С подобными вещами Болан встречался впервые, и ему трудно было представить, сколь высокий пост может занимать этот человек в авиакомпании. Судя по всему, штат ее сотрудников невелик, и оставалось совершенно непонятным, как шпиону удалось настолько влиться в структуру управления, ведь шила в мешке не утаишь...
Болан чувствовал себя одиноким, как никогда. Сейчас, находясь на борту самолета, было невозможно подать какой-нибудь знак своим партнерам. Раскрыть карты и остановиться нельзя, а карт на руках полно.
"Кто же такой Кущенко и почему он здесь?" — этот вопрос отодвигал на задний план все остальные проблемы.
Болан не знал и пока не мог знать на него ответа.
Во время полета блондинка покидала свое кресло дважды, толстяк — один раз. Они ни разу не заговорили друг с другом, но Болану показалось, что между ними существует какая-то связь. Чем ближе самолет подлетал к аэропорту Далласа, тем больше Болан задумывался над этой непростой головоломкой. Перед ним стояла задача выпутаться из этой ловушки. Если он успеет взять багаж раньше, чем они сделают свой первый ход, тогда все будет обстоять не столь печально. Без оружия он чувствовал себя связанным по рукам и ногам.
Под потолком салона зажглось табло, предписывающее всем пассажирам занять свои места и пристегнуться. Одновременно прозвучал тихий, но неприятный зуммер. Началось снижение. Чем закончится посадка, не мог предугадать никто.
