Третий этаж, имевший выход на крышу пристройки, казался подходящим местом для того, кто уходит от погони. Окажись Болан на месте Кущенко, он не раздумывая снял бы комнату именно на третьем этаже.
Половицы громко заскрипели под ногами Палача, когда он вошел в коридор четвертого этажа, по обеим сторонам которого располагались двери комнат. Он останавливался у каждой двери и, прислушиваясь, негромко стучал. Первые две комнаты были не заселены. Третья оказалась не заперта. Внутри, на низкой койке поверх потрепанного покрывала, лежал неряшливо одетый старик, оглашая комнату гнусавым храпом. Пол был усеян старыми газетами, а около стены стоял покосившийся стол с остатками скромного ужина. Другой мебели в комнате не было, и старик, должно быть, питался стоя.
Четвертая комната оказалась заперта, но Болан почувствовал, что она обитаема. Он постучался. В ответ послышалось хриплое ругательство:
— Какого хрена, черт побери?!
— Стив? — спросил Болан приглушенным голосом.
— Убирайся, нет тут никакого Стива, — прозвучало в ответ.
Но Болан настаивал:
— Стив! Открывай, засранец, не то я сломаю дверь.
Как и следовало ожидать, ручка двери заскрипела, дверь распахнулась, и в проеме возник здоровенный, обросший щетиной и вдребезги пьяный мужчина, походивший чем-то на гориллу. Его красное, ветчинное лицо выражало крайнее неудовольствие. В комнате на двуспальной кровати сидела утомленная, совершенно раздетая дама, безуспешно пытаясь закутаться в серую простыню.
— Послушайте-ка, мистер Собачье Дерьмо, я же вам человеческим языком объяснил: здесь нет никакого Стива, мать его... — человек был очень большой и сердитый.
Болан ткнул ствол "Беретты" в красную, как чилийский перец, рожу и щелкнул предохранителем.
— Задний ход! — прошептал Болан ласковым голосом. Горилла застыл. Он обдумывал, стоит ли сопротивляться, не имея никакого оружия. Болан надавил на щеку краснорожего. Победил здравый смысл. Обиженно выругавшись, верзила ретировался, подталкиваемый "Береттой", продолжавшей упираться ему в щеку.
— Что за хреновина? В чем дело? — краснорожий выглядел смущенным. Учитывая степень его опьянения, было чудом, что он еще мог держаться на ногах. Еще большим чудом было то, что при такой стадии опьянения у него не пропала тяга к прекрасному полу.
— Я тут кое-что разыскиваю, — сказал Болан.
— Если только это не я, то вы, милейший, ошиблись комнатой, — у Гориллы оказалось еще и неплохое; чувство юмора.
— Нет, не ты, — успокоил его Палач. — Тут есть новые постояльцы?
