Шарон Кауфман сосредоточилась, мысленно прикидывая, что может позволить себе рассказать этому гиганту в черном. Она все еще была напугана его словами и мрачным видом, да к тому же не вполне оправилась от шока, вызванного утренними событиями. Однако она чувствовала теплые нотки в его голосе и улавливала проблески сердечности в ледяных глазах. В конце концов она начала говорить — медленно, запинаясь, тщательно взвешивая слова, чтобы представить сказанное в нужном свете.
— Примерно за час до того, как появились эти люди, моему отцу позвонил Айк Руби.
— Я знаю Руби, — сказал Болан. — Продолжайте.
Шарон запнулась, внезапно сбитая с толку, — она никак не могла понять, что же знает этот великан и без нее. Какое-то время она собиралась с мыслями, прежде чем продолжить.
— Звонок, по-видимому, был очень важным. Мой отец вел себя, словно был не то что рассержен, а... расстроен.
Болан нетерпеливо подсказал:
— И он отправился на встречу с Руби.
— Я... я не знаю. Честно. Может быть, и так, но мне он сказал только, что должен ненадолго выйти по делам. — Она поколебалась и добавила: — Мой отец и Айк — партнеры по бизнесу. Возможно, они договорились встретиться в папином офисе... если они вообще договаривались о встрече. Я просто не знаю, куда он отправился.
Интонации человека в черном снова стали ледяными:
— Хорошо. Где мне вас высадить?
Девушка запаниковала, не готовая к столь решительному повороту.
— Я ... но... что?..
— Я вам верю. Мы поговорили и были друг с другом честны и откровенны. Вот и давайте закончим на этой ноте.
— Но ничего еще не закончено, да? — робко пробормотала она. И чуть слышно добавила: — Для моего отца.
— Боюсь, нет, — мягко ответил Болан.
Смысл этих слов до нее дошел сразу. С неожиданной энергией она запротестовала:
— Вы все не так поняли. Мой отец — порядочный человек. У него есть деловые враги, политические противники... но все остальное это... это совершенная неправда!
— Где мне вас высадить? — спросил он.
— Айк Руби был мне как второй отец! Я, сколько себя помню, всегда звала его «дядя Айк». — Ей показалось, что в стальных глазах собеседника мелькнула искорка сочувственного понимания, и жалобно продолжила: — Пожалуйста. Я чувствую, что вы... порядочный человек. Стоило спасать меня из огня, чтобы бросить в полымя!..
Он тяжело вздохнул:
— Я никуда вас не бросаю. Все, что мне нужно от Кауфмана и Руби, — это правда. И я не смогу ее добиться, если не отыщу их, верно?
