Когда все затихло, Болан поднялся и, держа наготове «отомаг», осторожно приблизился к горящей конторе. На крыше здания возникла фигура в камуфлированной форме и принялась поливать огненную зону длинными автоматными очередями. Даже на таком расстоянии, сквозь дым, Болан моментально узнал Бланканалеса. Зрелище внушало уверенность в благополучном исходе дела.
В отдалении прогремел еще один взрыв, и Болан понял, что Шварц выполнил его указания насчет забора. Мак помахал рукой своему товарищу на крыше и получил ответный сигнал.
Из горящего здания начали выходить люди с высоко поднятыми руками — сдавшиеся, сломленные, не помышляющие о сопротивлении, задыхающиеся и кашляющие.
Болан закричал:
— Политик! Прикрой меня!
— Понял! — донеслось с крыши.
Болан схватил за шиворот шатающегося толстяка лет пятидесяти и затряс его изо всей силы.
— Где Джулио? — заорал он.
Толстяк смотрел на него стеклянными глазами, ничего не понимая, ничего не отвечая. Болан бросил его и повернулся к другому. Но в этот миг сам Джулио вывалился из дымного дверного проема и упал у ног Болана.
Выживших было человек десять, все — люди Паттриччи. Самый молодой из них стоял, опустившись на одно колено, рядом с пылающим зданием. Он тяжело дышал и завороженно глядел на Болана.
Мак схватил парня за дымящуюся куртку и оттащил от огня.
— Это все? — спросил он.
Раненый и обожженный парень кивнул и выдавил из себя ответ:
— Благодаря вам хоть столько спаслось. Я — Тони Далтон. Я обязан вам жизнью, мистер.
— Ты мне ничем не обязан, парень, — проворчал Болан. — Уводи этих людей подальше отсюда.
— Вас послал Арти?
— Сейчас не время для трепа, — отрезал Болан. — Фараоны мчатся сюда со всех направлений. Я забираю Джулио с собой. А вам приказано исчезнуть. Уносите отсюда ноги и не спешите возвращаться.
— Понял. Спасибо.
— Отходим, Политик! — заорал Болан.
Он забросил старика на плечо и торопливо направился к поваленному участку изгороди.
Но одно слово, произнесенное Тони Далтоном, заставило его остановиться через несколько шагов.
— Болан!
Мак мгновенно обернулся на голос, произнесший его имя, и ствол «отомага» немедленно нацелился на парня, так и не тронувшегося с места.
— Вы — Болан!
— Да, это я.
— Ничего не понимаю!
— Не пытайся провести остаток жизни, разгадывая эту тайну. Просто вали отсюда!
— Не обижайте старика, сэр. Он и так умирает.
Болан повернулся спиной к новоявленному гуманисту и помчался прочь. Сопляк забыл одну истину — солдат никогда не обидит ни старика, ни ребенка.
