— Знаю, о чем вы думаете — так вот, ничего такого не было, — снова вставила Дженни.
— Видимо, Шорти установил какую-то связь между Скьяпарелли и базой Блюберд, — продолжал Рейнолдс. — Он расспрашивал Дженни о семейных делах и о контактах Скапа. В прошлый вторник он явился туда и прорвался к Скьяпарелли. Дженни говорит, что у них был долгий разговор и что Шорти ушел очень довольный.
— Вымогательство?
— Не исключено. Похоже, что у Шорти не было другого повода зацепить Скьяпарелли.
Болан набросил на плечи полотенце и пристально посмотрел на ковбоя.
— Шорти тоже был когда-то полицейским? — спросил он спокойно.
— Да, разве я не говорил? Мы служили в одной команде. А потом я отправился во Вьетнам, а он остался. Когда я вернулся, Шорти уже крутил баранку. Остался только Билли-Боб.
— Кто такой Билли-Боб?
— Еще один из трех мушкетеров. Мы вместе учились в школе, вместе развлекались, вместе поступили в полицию. Мне кажется, из нас троих только Билли-Боб был настоящим полицейским. Он и сейчас служит.
— Вы по-прежнему дружите?
— Конечно. Правда, видимся нечасто: он где-то подрабатывает, а я почти все время за рулем. Но... Почему ты об этом спрашиваешь? Ты думаешь...
Болан равнодушно пожал плечами.
— Так, на всякий случай. Свой человек в полиции никогда не повредит. Но не будем торопиться. Я уже связался с полицией по своим каналам.
— Эй, ребята, — подала голос Дженни.
— Да? — с улыбкой отозвался Болан.
— Вы про меня не забыли?
— У тебя есть что сказать?
— Больше, чем ты думаешь, — заверила девушка.
— Валяй, выкладывай.
— Пусть Сьюзи выкручивается сама. С меня хватит. Я буду говорить, сержант.
Болан придвинул кресло, взял Дженни за руки и сказал:
— Это будет самое приятное из того, что я слышал за весь день.
Конечно, Дженнифер Росситер была как-то связана с загадкой Скьяпарелли, и Болан знал об этом с самого начала. Он ожидал, что в свое время девушка сама об этом расскажет, и чутье его не подвело.
Сьюзи была старше Дженни, но ненамного, особенно по сравнению с той разницей в возрасте, которая отделяла ее от мужа. Теперь, после четырех лет совместной жизни, Сьюзи была по-прежнему «очарована» мужем. В то, что сестра могла «любить» Скьяпарелли, Дженни не верила.
— Он просто свинья, — вынесла девушка безжалостный приговор.
Поведение сестры Дженни могла объяснить только «чарами», хотя сама она испытывала к Скьяпарелли прямо противоположные чувства — ничего, кроме презрения и ненависти.
Последние пару лет Сьюзи вела себя «нервозно», разрываясь, по словам сестры, «между этим негодяем и остатками здравого смысла». Иногда казалось, что Сьюзи презирает Скьяпарелли, но стоило сестре заговорить о разводе, как она вспыхивала и становилась на защиту мужа. В прошлом году Дженни переехала в дом на Пейсиз-Ферри. Почему? «Только для того, чтобы спасти сестру от безумия. Я думала, что смогу дать сестре то, чего у нее не было в семье, — хотя бы элементарное сочувствие. Но с меня хватит. После двух суток домашнего ареста я сыта этим по горло».
