— Да, я тебя понимаю, — пробормотал Болан.
— Так вот, я работал с Организацией, и это естественно. Иначе и быть не могло. Правда, сам я мокрыми делами уже не занимался. Я насиживал себе геморрой в собственном кабинете и поручал грязную работу другим. Сам понимаешь, имя в контракте ничего не значит, да и сделать для такого человека вряд ли что возможно. А жить нужно. К таким вещам привыкаешь и даже начинаешь считать себя порядочным членом общества, честно зарабатывающим на хлеб. Но однажды, Болан, что-то происходит, и ты начинаешь думать.
— Так бывает, — согласно кивнул Мак.
— Еще как бывает! Так вот, я начал думать, едва ты приехал в Нью-Йорк. А вчера ты пришел сюда... Я, как осужденный на электрический стул, увидел перед собой всю свою жизнь, и — прости, Господи, — мне даже выть захотелось. Самое страшное, что теперь уже поздно что-либо менять, слишком поздно. А ты сказал мне, чтобы я шел пить кофе и как следует подумал о жизни. Хороша шуточка: это мне, который и так перебрал всю свою жизнь от начала до конца и все уже обдумал!.. Тереза, дети... И тогда я сказал себе: Сэм, ты вел себя, как скот, ведь ты плевал на тех, кто тебя действительно любит... В общем, надеюсь, ты меня понимаешь.
— Прекрасно понимаю, — снова кивнул головой Болан.
Они погрузили весь багаж, и Сэм снова внимательно посмотрел в глаза Мака. Тот помолчал немного и спросил:
— Сэм, где можно найти Фредди Гамбеллу?
Чианти зябко потер руки, тяжело вздохнул и произнес:
— Мы дружим почти тридцать лет. Конечно, он всегда был моим боссом, и тут двух мнений быть не может... Но мы дружили. Он крестный моих детей. Когда жена рожала первого ребенка, он пробыл со мной всю ночь в клинике. Терезе было плохо, и Фредди тогда поддержал меня.
— Извини, Сэм, но ты не ответил на мой вопрос.
— Подожди минутку! Я тебе все скажу. Я же тебе рассказываю о нашей жизни. Мы ездили вместе отдыхать, вчетвером, а иногда Мария требовала, чтобы мы брали с собой детей. Своих у нее никогда не было, и она уверяла, что мои дети — это и ее дети. Я хочу, чтобы ты понял, какой была наша дружба. Я всегда относился к ней всерьез, но теперь... По-моему, Фредди спятил, клянусь тебе. Или же он всегда был таким. — Сэм взглянул на Болана и продолжил: — Вчера ты меня пожалел ради Терезы. Ты ведь ее совсем не знаешь, а что-то к ней почувствовал. Наверное, и крестный твоих детей тоже должен испытывать что-то. Так вот, Фредди охотно бросил бы меня на растерзание диким зверям. И Терезу тоже! И даже своих крестников! Ты хочешь знать, где его найти? Я тебе скажу, и совсем не потому, что я тебя боюсь. Знаешь, что я думаю? Похоже, Фредди уже давно меня раскусил и понял, что я не хочу больше убивать. И он опять пытается заставить меня обагрить руки кровью. Я думаю, он никогда не позволит мне уйти от дел, ему выгодно держать меня рядом с собой до самой смерти.
