Позднее, мысленно возвращаясь к этим событиям, Аргайл толком так и не мог припомнить, где и как провел два последующих часа. То был его рок: всякий раз, когда происходило что-либо интересное или неординарное, он оказывался в другом месте. Вообще все обстояло проще. Аргайл проголодался, и несмотря на массу неоспоримых достоинств, которыми обладали устрицы, назвать их сытной едой было нельзя. То же относилось к бургерам и картофелю фри. Так что еще некоторое время поболтавшись по залу в надежде встретить мистера Морзби и пожать этому достойному человеку руку, Аргайл вышел и направился на поиски приличного ресторанчика, где и просидел около часа, чувствуя себя совершенно несчастным.
Он сожалел, что не пошел с Джеком Морзби и не провел остаток вечера с ним за выпивкой. Он также сокрушался, что согласился позавтракать завтра утром с ди Соузой. Аргайл уже был сыт по горло общением с этим человеком — тот поселился в одном с ним отеле, притащил свой багаж — и выслушивать его бесконечную болтовню не только в музее на вечеринке не было сил. Не говоря о том, что никаких сомнений, кому придется оплачивать счет за завтрак, у Аргайла не было.
И еще он сожалел, что выбрал именно этот ресторан. Обслуживали здесь невероятно медленно. Официантка (она представилась Нэнси, и, казалось, из кожи лезла вон, чтобы угодить клиенту) старалась, как могла, но это было заведение, где повар, по всей видимости, был озабочен своими проблемами. И беспокоить его, увы, было никак нельзя. К тому же конечный результат все равно не стоил усилий.
Было уже почти одиннадцать, когда Аргайл, просидев в ресторане больше часа и упиваясь жалостью к себе, наконец покинул это заведение и отправился пешком в гостиницу. Путешествие прошло без особых приключений, если не считать того, что он едва увернулся от какого-то древнего грузовика с кузовом в темно-красную полоску. Впрочем, это была его собственная вина: Аргайл в слишком непринужденной манере переходил широкий бульвар, отделявший музей Морзби от отеля. Успев привыкнуть к движению в Риме, Аргайл вдруг обнаружил, что калифорнийские водители ездят хоть и медленно, но не столь аккуратно, как итальянцы, и едва не поплатился за это. Истинный римлянин пронесется в миллиметре от ваших ног, штанины так и обдаст ветром, и скроется за горизонтом с торжествующим воем клаксона, не причинив вам вреда. Водитель же полосатого транспортного средства или был убийцей по натуре, или же просто плохо ориентировался на дороге. Мигнул фарами, увидев Аргайла, громко загудел и вильнул в сторону в самый последний момент, чуть не отправив Аргайла на тот свет.
