— Гм… — задумчиво буркнул он. — Ладно. Остается только надеяться, что никто ничего не заметил. Единственное, что могу сказать: тебе страшно повезло, что здесь нет Флавии. Она бы сожрала тебя живьем.
Аргайлу не следовало этого говорить, но весь сегодняшний день, а точнее — всю неделю, на уме у него была исключительно Флавия ди Стефано, ни о чем другом он почти не думал. Положа руку на сердце следовало бы признаться: именно Флавия была главной причиной его пребывания в Риме. Если не кривить душой, Аргайл должен был бы сказать именно так, хотя, конечно, великолепие зданий, старина, обилие произведений искусства, таинственные улочки, еда, погода и местные жители тоже сыграли свою роль. Но больше всего занимала его мысли и чувства именно Флавия ди Стефано, старый друг, детектив из итальянского управления полиции по борьбе с кражами произведений искусства. Женщина, никогда не одобрявшая контрабандистов, расхищающих итальянское культурное наследие.
Но увы, Флавия не отвечала Аргайлу взаимностью. Она была ему веселым товарищем, надежным другом, и хотя тот просто из кожи лез вон, чтобы отношения из чисто дружеских перешли наконец в иное качество, все его старания были почти напрасны. Аргайл уже был сыт всем этим по горло, именно поэтому и задумался всерьез о возвращении в Англию.
Ну что еще он мог поделать? Однажды, выходя с Флавией из кинотеатра, упомянул о предложении Бирнеса, и что же? Думаете, она воскликнула: о нет, не уезжай? Или: пожалуйста, прошу тебя, останься? Или: буду страшно скучать по тебе?.. Да ничего подобного! Сказала лишь, что его карьера только выиграет от переезда в Лондон, и резко сменила тему. Мало того, с тех пор они почти не виделись.
— Что-что? — спросил Аргайл, заметив, что ди Соуза продолжает болтать.
— Я говорил, что когда наконец разберусь с этим Морзби, даже твоя Флавия потеряет ко мне всякий интерес.
— Ну, валяй. Если получится. Кроме того, она вовсе не моя.
— Я ведь уже сказал тебе: все получится. Проще простого.
— Что именно? — растерянно спросил Аргайл. Очевидно, он пропустил мимо ушей большую часть того, о чем распинался перед ним испанец.
— Не умеешь слушать — не слушай. Повторять не собираюсь, — сердито пробурчал ди Соуза. — Уже второй раз за день ты выказываешь полное пренебрежение к моим историям. Кроме того, судя по тому, как засуетились гости, Морзби только что прибыл. И мне надо с ним срочно переговорить. Ладно, увидимся позже. Надеюсь, хоть тогда выслушаешь до конца.
