— Я не могу с этим согласиться. Вы не должны бросать ее на произвол судьбы. Так не пойдет.
Не могу согласиться? Так не пойдет? О, конечно, Эйвери, как и любой другой человек, не имел ничего против юношеского упрямства — он ведь и сам когда-то был таким, — однако это уже граничило с дерзостью.
— Не мог бы ты объясниться? — спросил он осторожно. Мальчик, повернувшись, оказался лицом к лицу с Эйвери.
— Я знаю, что она получит за усадьбу крупную сумму, но если она ее продаст, ей просто некуда будет идти. Милл-Хаус — ее дом, а мои мама и тетя — ее семья. Она будет чувствовать себя оторванной от тех, кого любит.
Бернард с умоляющим видом протянул к Эйвери руку, и того тронул этот жест. Он-то хорошо представлял себе, что значит для человека дом — и его утрата.
— Никто не собирается насильно отрывать мисс Бид от чего бы то ни было, и хотя твоя забота о ней делает тебе честь, не забывай, что если усадьба перейдет к Лили, твоей матери и тетке так или иначе придется отсюда уехать.
Мальчик нахмурился, с недоумением уставившись на него.
— Ты же не думаешь, что они останутся здесь, питаясь крохами со стола мисс Бид? Бернард покачал головой.
— С другой стороны, — продолжал Эйвери спокойно, — как только наследство станет моим, ничто не помешает твоей матери жить под одной крышей со мной. Не волнуйся. Я не стану запирать двери на засов перед мисс Бид, когда она явится к нам с визитом, если ты опасаешься именно этого.
— Вы не поняли меня. Мисс Бид никогда больше не появится в нашем доме.
Ему было крайне неприятно слушать подобные высказывания. Перед его мысленным взором уже не раз возникала заманчивая картинка: Лили Бид стучится в его дверь. Он пригласит ее войти и станет обращаться с ней с учтивостью и обходительностью, которые она сама никогда не проявляла по отношению к нему. Можно себе представить, в какую она придет ярость!
— А почему? — осведомился он.
— Из-за общества!
Смысл слов мальчика проник в сознание Эйвери с неожиданной силой, на миг лишив его присутствия духа. Заметив выражение боли, промелькнувшее на его лице, Бернард поспешил воспользоваться своим преимуществом.
— Мисс Бид горда, — продолжал он с жаром. — Даже очень горда! Как только она выйдет за порог Милл-Хауса, могу вас заверить, она никогда больше не явится с визитом к маме и тете Франциске. Она не осмелится воспользоваться своим знакомством с ними, рискуя навлечь на них осуждение света.
— Но ведь это же нелепо! — огрызнулся Эйвери.
